– Сможешь такую изваять?

– Склепать что ли? – покосился Макарыч.

Я пожал плечами. Лучше, конечно, сварить, но можно и склепать.

– Шибко надо? – поинтересовался старый мастер.

– Не до зарезу, но надо.

– Смочь-то смогу, да уж больно не ко времени. Станочки уже почитай на подходе, да и его Выскабродия заказец тоже без догляду не оставишь… – он огладил бороду и спросил: – Месяцок никак не обождёт?

– А быстрее?

Макарыч замахал руками:

– Да како быстрее?! И месяца-то можа мало будет!

Прямо скажем: Хреново! Я уже губу раскатал, а тут…

Да-а-а, медленно, медленно наращивается производственный потенциал. Очень медленно. А что делать? Кому сейчас легко?

От моего, в очередной раз высказанного предложения, набрать дополнительных сотрудников, Макарыч снова отмахнулся, мотивируя тем, что и за уже имеющимися глаз да глаз нужен, а уж если ещё кого… так тут и вовсе… Одного, двух может быть и можно принять, да только это сильно дело не поможет.

Моя «рацуха» с продвижением по карьерной лестнице ключевых сотрудников успеха среди Макарыча не получила. Типа того, что они-де сами ещё не особенно-то самостоятельные. По мне так очень даже самостоятельные. Захар, того хоть сейчас в мастера переводи, а Савелий, мне кажется, и на начальника участка запросто потянет.

– Да чего говорить?! – махнул рукой Макарыч. – Тут и кузню ишшо одну надыть, да и ту другую, не как эта.

Я призадумался. А что я могу такого перетащить из будущего, чтобы ускорить процесс? Не наковальню же? Портативный автоген у меня есть, но тут скорее портативный прокатный стан понадобится.

С другой стороны, а зачем что-то тащить? Вдруг оно здесь и так уже есть?

– Макарыч, скажи, кто-нибудь ещё в Самаре может в ускоренном темпе эдакую печурку сработать?

Старый мастер потупился.

– Эт рази что, Афонька, – произнёс он поразмыслив. – Пожалуй, да. Афонька. Афонька, тот смогёт.

– Афонька – это кто? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Афонька-то? – переспросил Макарыч. – Афонька Губанов. Он тебе котёл твой изладит. Денег, правда, возьмёт не скупясь. Ну, так ведь не без того, – типа «сам понимаешь» развёл он руками. – Дык, а как иначе-то? За здорово живёшь, только кошки родятся.

Я с самого начала знал, что заплатить мне придётся, а вот Макарычу заплатить, или кому-то другому, в целом не так уж и важно. Хотя, Макарычу, понятное дело, лучше – как ни как свой он, Макарыч-то. Но если уж он сам отказывается, тогда конечно. Афоньке, так Афоньке.

– Скажи, Макарыч, а у Губанова этого, у него большая мастерская? Как у тебя, или больше?

Тимонин призадумался.

– Так-то оно вроде, как и да, но вполне может быть, и нет.

Я помотал головой:

– Постой, Михал Макарыч, что-то я не соображу, как это: то ли «да», то ли «нет»? Как тебя прикажешь понимать?

– А вот так, Андрюш, и понимай. Я и сам почитай, что не знаю. Подворье-то у него тако же, поди, а вот людёв… людёв можа и поменьше будет.

Понятно, что ничего не понятно. Что ж, придётся разбираться на месте.

– А где он живёт, говоришь?

Получалось, что на другом конце города.

– Никитос проводить сможет?

Старый мастер посмотрел на меня, о чём-то размышляя.

– Никитка-то? Смогёт, как не смочь. Ток не сейчас уже. Завтре ужо.

Завтра, завтра, не сегодня. Ужо, так ужо.

На завтра, прибыв в часть, доложился Спиридонычу, провёл зарядку для личного состава, отправил их на завтрак, а сам двинул в штаб.

Двуствольному ружью с настоящим поясным патронташем Ватулин неподдельно обрадовался. Я получил благодарность и деньги за ружьё, а также нагоняй за то, что оно одно. Нужно же было четыре. Вообще-то договаривались на три: одно Ватулину, второе Ватулин должен преподнести в качестве подарка Семихватову, а третье на усмотрение самого Семихватова.