«Ой, мамочки! А с чего это я сразу решила, что она мёртвая? Ну и что, что сердце не бьётся! Ой, божички! Какая я ужасная! А вдруг она совсем недолго мертва и её ещё можно реанимировать?!» – озарила девушку следующая мысль.

«Стоп! Не паниковать! А думать! – приказала себе Кэсси. – Конечно же она мертва! Я здесь уже пару минут не меньше, и по коридору мы шли минут десять, если не больше… Поэтому даже, если я сейчас запущу её сердце, то мозг её всё равно останется мёртвым. К тому же вон сколько крови она потеряла! И запах смерти отчётливый… Вроде как отчётливый… Я же типа эмпат. А значит, если бы она была жива, то я бы почувствовала… Или нет?

Кэсси тяжело вздохнула, окинула полным ужаса взглядом широко раскинувшую свои берега кровавую лужу и в попытке дотянуться до руки девушки, дабы подтянуть тело одновременно и к себе и к краю лужи поближе, наклонилась…

И то ли с наклоном не рассчитала, то ли слишком уж руки и ноги дрожали, то ли запах крови ударил в голову, то ли, что вероятней всего, причина была в совместном влиянии всех трёх упомянутых выше факторов, но только вместо того, чтобы подтянуть тело к себе… Кэссиди сама к нему подтянулась, больно ударившись при этом носом о плечо мёртвой девушки.

Досталось, впрочем, снова и коленкам и локтям.

Тем не менее, завопила Кэссиди не от боли, а от ужаса, который её в буквальном смысле парализовал. А иначе как ещё объяснить то, что вместо того, чтобы немедленно подскочить на ноги и бежать прочь из этой комнаты, она лежит в луже крови в обнимку с трупом и визжит.

Осознав алогичность своего поведения, девушка тут же закрыла рот и вскочила на ноги. Точнее, попыталась…

Резкое движение вверх, словно бы разбудило осиный рой в её внезапно ставшей тяжелой, будто бы набитой стекловатой голове. К горлу подкатила тошнота. И, как вишенка на торте, перед глазами Кэссиди вдруг с бешенной скоростью закружился также ещё и рой разноцветных светлячков.

Решимость Кэссиди отползти подальше от трупа была сильной, но сила земного притяжения оказалась всё же намного сильнее и уже в следующую же секунду её голова снова оказалась лежащей на плече мёртвой девушки.

И хотя ставший вынужденной подушкой труп не только не возмутился, но и вообще ничем не высказал недовольства, Кэссиди всё равно чувствовала себя ужасно виноватой.

– Извините, пожалуйста, – покаянно пролепетала она. – Я не хотела…

Сказала и поморщилась. Слова, вернее, движения челюстью отозвались новым приступом боли и вертиго в голове. Да и новый приступ тошноты тоже не заставил себя ждать.

– Ещё пару секундочек и я помогу вам… – искренне пообещала она. – Если смогу, конечно…

Труп то ли равнодушно, то ли недоверчиво промолчал.

– Это всё из-за моего опекуна! – пожаловалась она своей новой «подруге». – Если бы не он… – продолжила было она и замерла, с расширившимися от ужаса глазами наблюдая за тем, как в воздухе появляется свечение окна портала.

«Одно хорошо, умру молодой и красивой» – промелькнула у неё в голове, прежде чем она увидела… ЕГО!!!

ОПЯТЬ И СНОВА ЕГО! СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ!

– Следит он за мной, что ли? – одновременно возмущенно и оскорбленно подумала девушка и тут же сама себе мысленно осадила: «Не о том, не о том ты думаешь, лежа в лужи крови уткнувшись носом в плечо мёртвой девушки!»

Резко оторвав нос от упомянутого выше плеча, Кэссиди подскочила, несмотря на головокружение и новый приступ тошноты, умудрилась-таки в этот раз, пусть не встать, но, по крайней мере, перейти из лежачего положения в сидячее, и сообщила, как она считала, самую критически-важную информацию на данный момент информацию: