- Ты мне девочка, тут сказки-то не рассказывай! Дело жизни и смерти. Ишь как загнула. Пиши заявление на имя ректора, и ежели он разрешит ознакомиться с записями журнала посещений, то так и быть, скажу вам, кто приходил и к кому. А так… извольте, не положено.

Я мысленно зарычала. По кровожадному выражению на лице Лилы, было прописано, что она сейчас хочет сделать с комендантом, вернее, на какие составные части его разобрать.

Лила выдохнула сквозь зубы, взяла меня под руку и потянула к лестнице.

- Идём к ребятам, будем просить их помощи. Они отвлекут Флина, а мы заглянем в журнал. Всё сделаем быстро.

Перескакивая через ступеньки, тихо рассказала свой план подруга.

Я кивнула и поспешила за ней.

Рассказали парням произошедшую ситуацию. Показала им записку с угрозой, и посетовали на противного коменданта.

Кистнен и Сэт выразились такими интересными фразами, что я, аж, заслушалась.

Сами парни не видели вчера в общежитии никаких посторонних девиц. И они с удовольствием согласились помочь отвлечь коменданта, дабы нам залезть в его книгу посещений.

План был таков. В соседнем общежитии, где проживали учащиеся девушки с других факультетов, была комендантом одна женщина. И она очень не любила Флина ит Гарда. Вернее, будет сказать, у них была взаимная, многолетняя и лютая ненависть друг к другу.

Парни сказали, что комендантша, по имени Кармилла де Карилла, поможет в отвлечении Флина.

Договариваться с Кармиллой пошёл Кистен, язык у него подвешен как надо. Он взял с собой, припасённую для ночных посиделок с хорошенькими адептками, коробку с дорогими конфетами, начинённые пралине и суфле. Дорогое удовольствие. Такие конфеты имеют ярко выраженный вкус и восхитительны по своей консистенции. Комендантша будет довольна такой взятк… ээээ… такому сказочному презенту.

Она, следуя нашему плану, должна минуты на две или три, выманить Флина из общежития, а дальше уже на дело идём мы с Лилой.

Кистен ушёл, а мы тихонечко сели на лестничном пролёте, шикая на недоумевающих проходящих мимо адептов, и ждали начала спектакля.

Через долгих десять минут, в общежитие разгневанным вихрем ворвалась женщина, при этом так сильно толкнула дверь, что та громко грохнулась о стену и в ней отчётливо послышался треск.

Женщина была внушительной.

Таких называют «гром баба». Высокая, ширококостная. Нет, не толстая, а крупная женщина, с круглым лицом. Седые волосы собраны в высокую гульку на макушке, одета она в зелёное длинное платье, которое ей совсем не шло, ни фасоном, ни цветом.

И ворвавшаяся в наше общежитие чудо-женщина, рявкнула так, что даже у меня зазвенело в ушах. У неё был громкий и сильный голос.

- Ты! – ткнула она пальцем в очень удивлённого Флина. – Злобный Суслик! Как посмел воровать с моей клумбы цветы, да ещё в моих горшках?! Решил в этом году, за мой счёт, стать лучшим комендантом года?!

Злобный Суслик, ой, то есть Флин, побагровел от ложных обвинений и попытался что-то сказать разъярённой женщине, но та не давала ему и слово вставить.

- Молчать! Я, значит, выращиваю свою красоту, а ты нагло у меня их воруешь?!

- Да замолчи же ты, хардовская бестия! Не брал я у тебя ничего! Мне и даром твои убогие колючки не нужны! Пошла вон из моего корпуса! Разоралась тут! Сама поди куда-то их дела, да позабыла, ведь память у тебя старушечья!

- Что?! Ах, ты ж плешивый хард! Вонючий палец лича! Иди, выйди и посмотри, где мои цветы находятся! Стоят и украшают твой корпус! – орала разгневанная Кармилла.

Какая же она актриса, оказывается.

Комендант, пыхтя и выплёвывая ругательства, быстренько пошёл за Кармиллой во двор общежития.