Лучи бархатной, а не испепеляюще знойной лаоне нежно целовали кожу, а вода в море казалась космической, настолько был нереален её лазурный цвет.

Подавшись порыву, подскочила на ноги и, скинув с себя одежду, зашла в воду.

Я всю свою жизнь провела в Виноградовке, в небольшом провинциальном городке на севере от столицы. Наш город считался рабочим. На территории Виноградовки когда-то давным-давно построили целых семь крупных заводов, и вот теперь дымом от них пропитался весь город. Иногда, особенно по ночам, нам с мамой приходилось спать с закрытыми окнами, потому что на улице стояла невыносимая вонь. Все к этому привыкли, хотя периодически и роптали на местную власть, которая травила людей.

Знакомые рассказывали, что в соседних городах происходило всё то же самое и что переезжать туда не имело никакого смысла, к тому же для того, чтобы куда-то переехать необходим капитал, а у 95% горожан такового в наличии не имелось.

Мне, можно сказать, повезло, я переехала в замечательный город, у меня на горизонте стали вырисовываться радужные перспективы, и мне бы закрыть глаза на происходящие с мамой перемены, расслабиться и наслаждаться жизнью, плыть по течению, только вот я не могла. Всё внутри меня противилось этому.

Пытаясь унять бешеное сердцебиение, глубоко вздохнула. В Αлександровке воздух был чистым и влажным.

Заплыв достаточно далеко, развернулась и поплыла ближе к берегу.

На глубине волны не ощущались, здесь вода лишь едва заметно колыхалась, и выходить из неё совершенно не хотелось.

Я хорошо умела плавать, отец ещё в раннем детстве отдал меня в бассейн, и я даже в городских соревнованиях между сверстниками побеждала. Я не боялась воды и чувствовала себя комфортно на её поверхности.

Раскинув в сторону руки, легла на спину, разглядывая уже появившиеся далёкие звёзды.

Лаоне практически село, и с каждой минутой становилось всё темнее.

Выйдя на берег и надев вещи прямо на мокрое тело, стала подниматься. Море мне понравилось, отец так много о нём рассказывал, что я полюбила его с самого раннего детства. Мы с папой мечтали о путешествиях, только они требовали еров, а у нас их постоянно не хватало. Даже несмотря на то, что я была единственным ребёнком в семье, и родители у меня работали по шесть-семь дней в неделю, на моей памяти папа ни разу не брал отпуск, зато он часто ездил в командировки и ни куда-то, а именно в Αлександровку. Ирония судьбы, теперь я тоже здесь.

Горько вздохнув, зашла в дом. Закрыв за собой дверь, потопала в отведённую мне комнату.

Приняв душ и переодевшись в пижаму (топ и шорты), завалилась спать.

Проснулась от ощущения того, что по дому кто-то ходил. Я всегда спала чутко, а вот сегодня, видимо, из-за перелёта и вечернего купания несколько часов проспала, как труп.

Резко сев, отчётливо услышала сначала шаги, а потом звук выдвигаемого стула.

В доме я была не одна.

«Может рейс отменили, и мама с Артуром вернулись обратно? – предположила. – Нет, мама бы позвонила. В доме вор».

Покинув кровать, я на цыпочках подошла к своей сумке.

Страха не было, потому что я знала, что кто бы ни пожаловал в дом к Артуру, мне он ничего не сделает. В тринадцать лет у меня проснулся дар, я смогла поставить на себя щит. И если раньше моя защита была слабой, то после смерти отца, в тот момент, когда я пережила сильнейшее эмоциональное потрясение, мой щит стал непробиваемый, и более того, теперь я могла его растягивать, увеличивая, а через какое-то время я даже научилась отделять его от себя. Этой моей способностью и пользовался Сан Саныч (начальник и одновременно лучший друг моего отца), предлагая мне подработку. Я страховала его бойцов, ставя на них защиту.