Я же, обняв метлу, шла за ним, не забывая при этом наслаждаться видом того самого полигона, который, как оказалось, находился не под моим окном, а за рвом вместе с другими тренировочными площадками. По небу разливалась темно-синяя акварель, на ней серебристыми точками зажигались первые звезды. Вечерний пейзаж напоминал полотно талантливого художника, но все сходство с картиной портили две женские фигурки, кувыркавшиеся в воздухе. Присмотревшись внимательней, я поняла, что это ведьмы. Одна выделывала странные кульбиты, сидя в ступе, а вторая летала вокруг нее на метле, пытаясь что-то втолковать первой. М-да, похоже, нескучная тут у некоторых жизнь. Даже жаль, что свободных комнат в соседней башне не оказалось. Ведьмы – народ веселый, глядишь, я б и подружилась с кем-нибудь из них.

– Краса неописуемая! – вздохнула, глядя, как идут на снижение странные подружки.

– И не говори, – хмыкнул усатый спутник. – Это место – средоточие магических потоков, оно просто обязано быть совершенным. Где-то восхитительно прекрасным, а где-то и отвратительно ужасным. Например, там, – подняв переднюю лапу, Учандр указал на дальний полигон, очень походивший на зловонное болото, которое чавкало, хлюпало и шипело.

Впрочем, нет, шипело не оно, а она – девушка в остроконечной шляпе и в форме ведьмы с факультета разрушений. Еще одна! Ну надо же! Везет мне сегодня на соратниц, что ни говори. А может, это судьба? Подумав так, я внимательней присмотрелась к незнакомке. Она сидела верхом на метле в нескольких шагах от нас и что-то нашептывала, теребя пальцами висящий на шее амулет. Я хотела тихо понаблюдать за ней, а потом заговорить, но внезапный вопль, раздавшийся снизу, заставил меня вздрогнуть, оступиться и в попытке удержать равновесие уронить Метланиэль, стук которой привлек внимание ведьмочки.

Где-то возле входа в наше общежитие продолжали орать на весь двор, вопрошая пьяным голосом, какого хрена хозяйку этого самого голоса поселили не в ту башню. Дальше следовал спор двух девиц, но разобрать я смогла лишь отдельные слова и словосочетания, такие как «бабушка», «пить меньше надо», «рыбам скормлю» и «Ёжик лапочка». Мы с ведьмой, коротавшей время на крыше чужой общаги, какое-то время прислушивались, после чего она вздернула черную бровь, вопросительно посмотрев на меня. Я соответственно на нее. А привратник на нас обеих, причем сделать это он пытался одновременно, поэтому глаза его начали заметно косить. И так бы мы друг на друга и пялились, не стукни поднятая с крыши Метланиэль по несчастной черепице повторно. Причем на этот раз исключительно по собственной инициативе.

– Ты адресом ошиблась, да? – спросила брюнетка в остроконечной шляпе, почти такой, как моя собственная. – Эльфятник в пятой башне, прынцесса, – ухмыльнувшись, заявила она и, демонстративно поправив свою шляпу, вдруг рявкнула: – Ну-ка говор-р-ри, курица белобрысая, что за ведьма дала тебе «веник» покататься? Одалживать магический инвентарь запрещено!

– Почему запрещено? – спросила я, ошарашенная ее словами, и покосилась на Учандра, но тот, как выяснилось, подло меня бросил, по-тихому испарившись. И словно слабый порыв ветра, коснулся уха шепот хвостатой нечисти: «Вот тебе и подружка, Катарина. Пообщайтесь!»

– Потому что! – Черные глаза «подружки» сузились, а губы изогнулись в недоброй улыбке. – Так с кого мне штраф высчитывать, признавайся, остроухая? – тронув свою метлу, она подлетела ближе и теперь сидела всего в шаге от меня.

– Сама ты остроухая, – почему-то обиделась я и, гордо откинув назад волосы, продемонстрировала ей обсуждаемые части тела. – Ведьма я. Новенькая. И Метланиэль вовсе не «веник».