– Я и подождала, – откликнулась Гекара. – Секунды две, а то и больше. А после решила: к чему тебе утруждаться да объявлять о моем визите?

– Все в порядке, Блез, – сказала Кайя, нехотя позволив улыбке сменить еще клокочущую в сердце злость на Триумвират.

Мадам Блез сухо кивнула и удалилась, однако не прежде, чем Гекара исполнила впечатляющую череду обратных сальто, завершив ее на столе, с воздетыми кверху руками и одной ногой в миске с исключительно аппетитным пудингом.

«Та-да-а-ам!»

– Твоя нога… – пробормотал Тейо.

Гекара улыбнулась, глядя на него сверху вниз.

– Порядок. Так и было задумано. Я тут чуток проголодалась.

С этими словами она уселась на стол и изогнулась так, чтоб слизнуть пудинг с бубенчика на туфле.

– М-м, вкусно-то как. Остальное после доем, – заявила она, разгибаясь.

– Знаете, она ведь так и сделает, – подтвердила Крыса. – Все это вроде как отвратительно… и в то же время чудесно.

Однако ее слова заглушила Гекара, заговорившая одновременно с нею:

– Оставляя следы из пудинга на мостовых Равники, я будто бы делю свою пищу с миром. А потом, когда усядусь поесть сама, буду вроде как наслаждаться не только собственной закуской, но и чуточкой Равники.

– Гекара, Крыса здесь, – сообщила госпожа Кайя, выслушав обе их реплики, наложившиеся одна на другую. – В этой комнате. Я знаю, кое-что… изменилось. Но вот Рал Зарек может увидеть ее, если сосредоточится. Уверена, сумеешь и ты. Она сидит здесь, – Кайя указала на Крысу взмахом руки, – в кресле справа от меня.

Чтобы заметить дрожь верхней губы Гекары, никакого ясновидения Крысе не требовалось.

– Ну конечно, – заговорила Гекара, – Крыса ведь моя девочка. Я сумею на ней сосредоточиться. И увидеть ее смогу.

Однако, самую чуточку умея читать чужие мысли, Крыса почувствовала, какой… мандраж охватил Гекару, как только та узнала о ее присутствии. Не говоря уж о явной неохоте и о немалом страхе, с которым Гекара повернулась к ее креслу.

– Значит, все, что тут нужно – сосредоточиться, верно? Да, я знаю, как оно действует – сколько раз видела, как отец ее это делает. И фора у меня наверняка должна быть: ведь Крыса всю жизнь была моей лучшей подружкой. И я всегда могла ее видеть. Ну, пока не погибла, верно? Пока не погибла и меня не воскресили в виде кровавой ведьмы. Она же – по-прежнему моя Крыса. А я – по-прежнему ее Гекара!

Однако чем больше она говорила, тем сильнее нервничала. Не в силах терпеть все это дальше, Крыса сказала госпоже Кайе:

– Не заставляй ее. Скажи ей, будто я вышла.

– Но…

– Пожалуйста. Прошу тебя.

– Прости, Гекара. Кажется, Крыса покинула зал.

Гекара разом расслабилась.

– Как жаль, что мы с ней разминулись.

У Крысы возникло определенное ощущение, что Гекаре известно о том, что ей позволили сорваться с крючка, и что она этому очень рада. Новообретенная неспособность увидеть Крысу встревожила кровавую ведьму – а то и напугала. В конце концов, если Гекара утратила это, чего еще она могла лишиться в минуту гибели?

– Да, очень жаль, что мы разминулись, – чуть тише повторила Гекара, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Я так скучаю по ней, – с тоской прошептала она. – Она ведь – моя Крыса.

– Я – твоя Крыса, – шепнула Крыса в ответ, хоть и понимала, что Гекара ее не услышит.

По опыту ей было известно, что даже те, кому на время удается ее разглядеть, забывают ее лицо и голос всего через пару минут – если не секунд – после того, как утратят сосредоточенность. Сказать по правде, когда Крысы подолгу не бывало дома, ее начинала забывать даже родная мать, хотя Ари Шокта ни разу не признавалась в этом дочери вслух. Гекара же скоро забудет, что Крыса вообще существовала в ее жизни.