– Полагаю, – поднял руку старпом, – что такие основания все же есть.

Поймав на себе взгляды остальных членов брифинга, Сергеев пояснил свою мысль:

– Господа, давайте вспомним и еще раз проанализируем материалы, которые передавал нам Мечников с «Ермака». Я говорю о тех выводах начальника медицинской службы, которые он сделал в отношении Леонида Боровского. Если принимать его версию произошедшего за истину, мы можем с уверенностью сказать, что Боровский (я имею в виду человека Леонида Боровского) был личностью неординарной. Он был человеком острого ума, человеком прагматичным и расчетливым. Все его действия укладывались в рамки его собственной логики, в рамки его мировоззрения, если хотите. Давайте вспомним основной мотив геолога, побудивший его на столь радикальные действия.

– Боровский был ярым антиглобалистом, – сказал руководитель ОНР Орлов.

– Точно так! – кивнул ему Ким Сергеев. – Леонид был идейным вдохновителем и тайным руководителем антиглобалистов на нашей Земле. Он был против объединения людей в одну цивилизацию. Он был против их равенства, против единой системы правления. Боровский – консерватор, но в то же время он и трансгуманист до мозга костей. Он выступал за чистоту всех рас на планете и резко негативно высказывался о попытках земного правительства стереть границы между национальностями и расами. Он упорно не замечал тех положительных эффектов, которые были достигнуты нами благодаря этой политике. Войн стало меньше, расовой ненависти и дискриминации тоже. Мы упорно двигались к тотальному миру на всей планете. Да, ценой уничтожения национальных меньшинств. Да и не уничтожения, если честно, скорее, меньшинства были ассимилированы, поглощены более многочисленными расами, которые, в свою очередь, тоже стремительно перемешивались между собой.

– К чему ты клонишь? – перебил старпома капитан Веровой.

– Я к тому, что в нашей будущей стратегии нужно учитывать эту особенность Боровского-человека. Вероятно, Боровский-машина перенял эту мировоззренческую парадигму своего создателя. Этот бог, каким его видят земляне, наверняка сам насаждает им расовую борьбу и намеренно внедряет в свое общество противоречия. Он ведь хочет разнообразия, а раз так, то на планете, вероятно, есть определенное количество групп населения, имеющих существенные различия между собой. Я предлагаю обдумать мою гипотезу и попытаться на этих противоречиях сыграть.

Веровой кивнул старпому и встал из-за стола.

– Я не исключаю варианта мирного разрешения ситуации, но позвольте вам напомнить одну простую истину, благодаря которой мы выигрывали все наши войны, – сказал он. Все подняли головы на капитана, и тот закончил. – Хочешь мира – готовься к войне. И не важно, на какой почве семена этой войны взращиваются. Разойдись.

О своем контакте с Великим Бором Гаттак не рассказал никому. Памятуя о том, с каким подозрением отнеслись к нему сослуживцы после вмешательства Бора в итоговый экзамен, он счел за благо держать язык за зубами. В конце концов, это его личное дело. Его и Великого Бора. Догадался ли служитель Леонид о том, что на самом деле произошло в исповедальне, Гаттак не знал. Вполне возможно, он принял внезапную слабость парня за религиозный катарсис – такое нередко бывало с прихожанами. Во всяком случае, после этого инцидента служитель Леонид ни разу о случившемся не заговаривал.

С момента откровения прошло уже три месяца, близились итоговые экзамены. За все время обучения Гаттак так ни с кем и не сблизился. Если раньше эту потребность он просто заглушал в себе, боясь невольно выдать свои мысли или, того хуже, узнать чужие, то сейчас Гаттак не сближался ни с кем по иной причине. Он впервые в жизни испытал нечто вроде ревности. Будучи избранным самим Бором, Гаттак не мог смириться с мыслью, что кто-то еще может стать для его бога орудием в борьбе с демонами. Нет, Гаттак отнюдь не был глупцом и понимал, что в руках Великого Бора каждый высший может стать карающим мечом возмездия, орудием правосудия. Но Гаттаку дышалось легче, когда он оставался в неведении, кто именно.