Казалось, филин перестал даже дышать. Мёртвым притворяется что ли?

– Джедиджайя, нам надо поговорить.

Птица ожила, открыла глаза и соблаговолила ответить:

– О чём ты хочешь поговорить, Эмма?

– Ты собираешься каждый раз заставлять меня произносить твоё имя полностью? Я же язык сломаю!

– В языке нет костей, а следовательно, сломать ты его не можешь, – изрёк филин. – Потребуется лишь несколько дней тренировки, и моё имя само будет прыгать на язык.

– Хорошо, что дней, а не месяцев. Скажи мне, у тебя есть мысли по поводу визита инквизитора? С чего вдруг Конклав заинтересовался смертью отца, ведь полиция закрыла дело?

Филин моргнул, покрутил шеей, словно подумывал, куда бы от меня спрятаться и, наконец, признался:

– Мысли есть.

– Поделишься ими?

– Вряд ли.

– Почему?

– Все ответы содержатся в письме отца.

– Нету там никаких ответов!

– Значит, ты слишком глупа, чтобы их найти! – буркнул филин и отвернулся.

Я тоже обиделась. Значит, никто мне ничего не скажет, я должна всё понять из письма. Очевидно, что понять, как можно что-то понять из непонятного отцовского отца, я тоже должна самостоятельно! Уф! Только головоломок мне и не хватало для полного счастья!

Ладно, раз эту тему филин обсуждать не желает, попробуем другую.

– Джед, мне стоит принять предложение господина Ворста?

Ноль реакции. Тьфу на тебя, вздорная птица!

– Джедиджайя, мне стоит принять предложение господина Ворста?

– Нет, Эмма. Не вздумай продавать магазин!

Прекрасно, хоть с чем-то определились.

– То есть мне лучше забыть о магистратуре и заняться магазином самостоятельно?

– Отец очень хотел, чтобы ты поступила в магистратуру и получила звание магистра.

У меня появилось желание запустить в дурацкую птицу чашкой.

– Ты не помогаешь! Может быть, мне стоит продать тебя?

– Отец запретил разлучать меня с домом.

Могу поклясться, что, если бы у филина имелись губы, он бы их неодобрительно поджал. К счастью или, к сожалению, в наличии имелся только клюв.

– Что ты думаешь насчёт инквизитора?

Молчание. Нет, я точно пущу эту птицу на суп, когда закончатся все припасы и деньги!

– Джедиджайя, что ты думаешь насчёт инквизитора?!

– Артан ри Кан точно во всём разберётся, хотя тебе стоит быть с ним осторожной.

Это я и сама знала. Что нужно быть осторожней. Мало у кого нет в прошлом проступка, за который инквизитор по голове не погладит, а при должно рвении, может довести дело до блокировки магии. Пусть даже и временной – бр-р-р.

В академии нам устраивали тестовую блокировку, чтобы мы все знали, что это такое, и боялись. Ощущение внутреннего холода, апатия, нежелание жить – это очень краткое описание того, что происходит, когда на тебя надевают браслет.

Лучше об этом не думать. Вряд ли ри Кан станет копаться в моём прошлом.

Осознав, что дальнейшая беседа с Джедом не имеет смысла, я отправилась в кабинет отца.

Взяла лист бумаги и выписала всё, что касалось его смерти. Никаких подозрений, только факты. Отложила в сторону и новый лист бумаги исписала более насущными вопросами.

Как жить дальше? Нужны деньги.

Либо продать магазин и последовать совету незнакомца, либо открыть магазин и начать копить деньги на новую партию артефактов и аренду в следующем месяце, попутно стараясь не умереть с голоду.

А что продавать? Товары ведь все уничтожены взрывом. Ещё и филина надо чем-то кормить.

Учёба? Пока об этом даже думать некогда. Для поступления в магистратуру нужно представить собственную разработку. Нужно время.

Последовать совету незнакомца? Что-то во мне противилось этому, казалось бы, простому решению. Да и Джед сказал, что продавать магазин нельзя. Инквизитор тут ещё… разрешит ли Конклав заключать сделки купли-продажи на собственность, которая находится под следствием? Насколько помню из короткого ознакомительного курса юриспруденции – вряд ли.