Ладно, будет день и будет пища, в том числе и для размышлений. А с таинственным соглядатаем я днем разберусь. Кода наши шансы уровняются.

Пока я бродил вокруг замка, все успели разбрестись по комнатам. Азар убрал со стола и, пуская дым в потухшее нутро камина, ждал моего возвращения. Убедившись, что мне ничего не надо, тролль пожелал спокойной ночи и отправился к себе в сторожку.

Я тоже не стал задерживаться, день был насыщен событиями, голова и ноги гудят, требуя отдыха.

Войдя к себе, я зажег старомодную свечу, по стенам заметались тени, заполошно вторя моим движениям. Я неспешно разобрал постель, пистолет занял привычное место под подушкой, одежда комком полетела в ближайшее кресло. Дунув от души, я погасил зыбкий огонек и отдернул штору, прикрывающую окно. Толкнул створки, они послушно распахнулись, в комнату ворвалась ночь, наполненная чудными звуками и головокружительными ароматами. Бодрящая свежесть обласкала тело, унося прочь усталость дневного зноя. Тьма, наводненная таинственной жизнью, окутала замок, только окно в сторожке Азара светится. Не спится троллю, молится, наверно, своим жестоким подземным богам.

Следя за дымом, лениво утекающим в ночь, я задумался. Смущает обилие странностей и совпадений в этом деле: чудесное спасение из пасти гарпии буквально в последний момент, сногсшибательный гонорар за, в общем-то, тривиальную работу. Опять же – Забровский со своими «ощущениями, требующими творческого и неординарного подхода». Не исключено, что все это тщательно спланированная провокация: решили заманить насолившего многим сыскаря в ловушку. А что, место тихое, уединенное, усыпят мою бдительность вкусной едой и комфортным проживанием, а когда я окончательно потеряю страх и разучусь бегать, нагрянут в замок колдуны-чернокнижники, жаждущие крови, развернут толковище и страшными пытками выпытают все мои тайны. А после сбросят с превеликим удовольствием бедолагу-сыскаря в самое глубокое ущелье, какое сможет отыскать верный хозяину тролль. Или в море утопят, благо плещется под самым окном. Море-то, вон какое большое, кто там несчастного сыскаря отыщет? Все концы в воду.

Море, конечно, большое, спору нет. А небо, все же, больше. Много больше…

Я долго крутился на мягкой постели, стараясь поудобнее улечься, но все время что-то мешало: то подушка слишком большая, то комар принялся зудеть над самым ухом.

Наконец я задремал, мысли спутались и плавно перешли в сон, добрый и приятный, как в детстве…

Разбудил меня чей-то пристальный взгляд. Я рывком поднялся, рука юркнула под подушку в поисках пистолета. А её нет! Подушки!! И сижу я не на кровати в своей комнате, а в глубоком кресле, поглотившем мое тело, словно я попал в зыбучий песок – ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Напротив, на простом деревянном табурете сидит монах в черном балахоне, в руках четки постукивают. Глубокий капюшон надвинут на лицо, и как я не вглядывался в густую тень, так и не смог разобрать черты лица. Хотя что-то знакомое в облике монаха проскользнуло. Вот только что?

Монах молча протянул руку, раскрыл ладонь, и я увидел черный кристалл в форме звездного тетраэдра, внутри которого трепещет пурпурная звезда. Занятный камушек.

– Это не камушек, – подал голос монах. Знакомая интонация резанула слух, но память упорно молчала, мне так и не удалось определить, где я мог слышать этот низкий баритон. – Это ключ.

– И что им можно открыть? – с деланно безразличным видом поинтересовался я.

– Не что, а как. Чистый сердцем откроет дверь для всего человечества в Шамбалу. Черное сердце откроет врата Тартара.