Что обычно рисует ваше воображение при словах: черный маг? Седая борода до пояса, насупленные брови, нависающие над черными провалами глаз, суровый взгляд без тени сострадания… Ну и прочая лабуда, которой с большим успехом пользуются шарлатаны, чтобы произвести впечатление на доверчивую публику.

Я же увидел человека с ясным приветливым лицом, которое часто освещалось дружеской улыбкой. Даже небольшой шрам, изломавший правую бровь, не испортил аристократичные черты, достойные монетной чеканки. Средний рост мага с лихвой компенсировался хорошей осанкой, каждое его движение полно достоинства и спокойствия.

Такие люди даже спотыкаются не смешно. Человеку с такой внешностью самое место при дворе, а не в лаборатории чернокнижника, но, видно судьба в свое время распорядилась иначе. К счастью, даже черная магия, имеющая свойство уродовать человека не только морально, ничего не смогла поделать с аристократизмом, вошедшим в кровь и плоть.

Да и моральные устои этого человека, пусть несколько своеобразные, остались на высоте, он по-прежнему верен принципам Чести и Совести. Правда, последнее заключение я сделал не на основе внешних данных, а из тех сведений, которые доходили до меня раньше.

После аперитива мы перешли в столовую, выдержанную в голубых тонах. Огромный стол, занимающий основное пространство большой комнаты, сервирован на двоих, хотя вполне способен вместить человек двадцать и никому не будет тесно. Солнечные зайчики, ворвавшись в распахнутое окно, устроили чехарду на хрустальных подвесках огромной люстры, каскадами свисающей с потолка, богато украшенного лепниной. И снова обилие живых цветов, составленных в изящные букеты.

Атмосфера напоена незримым присутствием женщины. Но меня это не касается.

Стены украшают несколько акварелей. Насыщенные солнцем пейзажи невольно привлекли мое внимание. Я не очень разбираюсь в живописи, но эти работы пронизаны таким светлым чувством, что непроизвольно начинаешь сопереживать автору. А вот над огромным камином висят картины другого характера: два парадных портрета в тяжелых резных рамах, щедро покрытых позолотой. На одном из них изображен статный мужчина в бархатном старомодном одеянии, при шпаге и шпорах, с орденской лентой через плечо.

Другой портрет запечатлел женщину в тяжелом бордовом платье с жемчужным ожерельем на лилейной шейке. Тонкие черты лица неприступно-суровы, только в глубине пронзительно-синих, как у хозяина замка, глаз таится льдинка тревоги. Портреты произвели очень сильное впечатление, художнику удалось вдохнуть жизнь в свои произведения. На мгновение показалось, что суровый взгляд мужчины неотступно следит за каждым моим движением.

Ощущение не из приятных, я отвел взгляд от загадочных портретов, но это не помогло, взгляды с картин продолжали сверлить мой затылок. Забровский, заметив мой интерес, счел нужным дать пояснения:

– Это мои родители. Граф фон Забровский и графиня фон Виктория Шлезвиг-Аугустенбургская.

Значит, я не ошибся, предположив наличие немалой толики голубой крови в жилах бывшего мага. Порода…

Азар, разлив сверкнувшее рубином вино в высокие бокалы, проверил, все ли в порядке на столе и бесшумно, точно он не тролль, а привидение, исчез, оставив нас наедине. Забровский поднял бокал, задумчиво покрутил его, любуясь игрой света, наконец, посмотрел мне в глаза и сказал:

– За знакомство, думаю, пить не будем? Как говориться, взаимно наслышаны…

Возразить сложно…

– … Поэтому предлагаю сразу выпить за встречу!

Ну что же, не плохой тост. Тем более вино оказалось просто превосходным – чуть терпковатым, с легким привкусом мореного дуба.