– Ага, на дырявых бубнах,– с подчеркнутым сарказмом отозвался Хендрик, сползая на землю.

Из последних сил чертенок увернулся от его сапог, сияющих новенькими серебряными подковками. Цепочка, на которой болтался жетон, поддетая носком сапога, хрустнула и слетела с субтильной шейки, моментально потеряв невидимость. Что-то учуявшая Подлюка тревожно заржала и начала пятиться.

– Ух ты! – по-детски обрадовался Хендрик, поднимая с земли блестящий металлический прямоугольник с выдавленными цифрами.– Какой кулончик!

– Тпру! – прикрикнул на лошадь Оскар.

С радостью черт обнаружил, что обувь этого человека не представляет никаких препятствий. На ней не то что подков – и подметок-то толковых не было. Ввинтившись под широкую штанину, черт ужом проскользнул по теплому телу человека и замер, прижавшись к его ребру. Оскар невольно охнул.

– Что? Что с тобой? – рассеянно спросил Хендрик, любуясь находкой.

– В боку кольнуло.

– А все почему? Давно пора есть,– назидательно сказал Хендрик, пряча жетон в карман.– Я уже устал повторять, что в твоем возрасте надо больше заботиться о себе. Не пренебрегать теплом и регулярным питанием.

– Бывший циркач никому не нужен,– тихо проворчал Оскар.– Пока ты женишься на богатой панночке и обеспечишь мне тепло с регулярным питанием, я два раза скончаться успею.

Мимоходом он ласково почесал за ухом черную кошку, сидящую на заборе, шерсть которой от этого прикосновения встала дыбом, и отцепил от седла мягкую сумку со сменой белья, комплектом метательных ножей, парфюмерной водой, туалетными принадлежностями и пачкой страховых бланков – их имуществом.

Отдельно, замотанная в шелковый шейный платок, покоилась ценность: рулон новомодного «клозет-папира», прихваченный Оскаром на память из гостиницы, где они с Хендриком целый месяц роскошно жили и столовались, расплатившись за свое пребывание колечком с продолговатым сапфиром, презентованным красавчику очередной возлюбленной.

Лошадь пришлось привязывать к забору самостоятельно, так как никто из прислуги не вышел с заднего двора, чтобы помочь. Перед дверью, правда, крутился угрюмый прыщавый паренек с метлой, но он демонстративно повернулся к посетителям задом и начал собирать на совок пылинки с таким тщанием, будто они были золотыми.

Первейшая заповедь путешественника гласит: не спеши. Семь раз загляни, один войди.

Оскар поднялся по ступенькам и осторожно приоткрыл дверь. Из щели вырвались на свободу клубы табачного дыма, аромат копченых свиных ног, вонь кислой капусты и звуки, больше всего похожие на то, что внутри тошнит какого-то крупного животного.

– Порядок,– удовлетворенно сказал Оскар, переступая порог и одобрительно осматриваясь.

Темные потолочные балки, проступающие в дымном тумане контуры колеса люстры и приятная для глаза матовость столов (которой можно добиться, если в течение нескольких лет их не мыть, а просто смахивать мусор) неопровержимо свидетельствовали: трактир самый что ни на есть классический. Попроси в таком месте фрикасе и получишь за непристойное предложение в глаз, зато градус напитков и накал человеческого общения превзойдут твои самые смелые ожидания.

Мокрый тростник, которым был устлан пол, зачавкал под большими ногами Оскара, решительно направившегося к стойке. Страдающий от несчастной любви граф скромно побрел следом.

В этот ранний час трактир был почти пуст.

На вешалке у входа висели всего три куртки из грубой буйволиной кожи и почему-то карнавальный костюм – черная мантия волшебника и колпак из плотного картона, обтянутый шелком. Прямо на шелк были патокой наклеены золотые звездочки, и вокруг них роем вились мухи.