Я конечно не собираюсь рассказывать товарищу Сталину о том, почему именно ему не окажут никакой экстренной медицинской помощи в течении половины суток, всей камарильей нетерпеливо дожидаясь его смерти. Ну или уже неотвратимой смерти.

Тот же Берия постоянно шастал в комнату больного, не делая абсолютно ничего, просто выжидая откровенно время.

Только всех высших партийных лиц страны, присутствовавших в соседних комнатах на его даче во время агонии, очень даже можно понять по-человечески. Всем им до ужаса надоело зависеть от его жестокой, непредсказуемой воли в своей жизни и смерти, тем более такой же неизбежной так же для всей своей родни.

Все твои близкие – тоже заложники твоей верности и того, с какой своей больной ноги встал Вождь с своей солдатской кровати.

Если уж кто проштрафился в глазах Вождя, его семья тоже потеряет всякую статусность и окажется неизбежно побиваема камнями во всех смыслах. А можно упасть с вершины жизни вниз и без всякой вины, просто не повезет в какую-то минуту времени оказаться на карандаше у Вождя. Да просто в результате удачно вложенной в уши Вождя сплетни.

Тем более, что особенно неуютно товарищу Берии, под которого уже два года постоянно и неотвратимо копают, расследуя менгрельское дело и требуя предоставить самого главного менгрела.

Поэтому все нетерпеливо ждут конца, изображая друг перед другом участие и желание помочь.

Так же как самому Берии не стоит пока знать, как он проиграет межпартийную борьбу своим бывшим товарищам, слишком рано решив, что вся власть уже у него в руках. И наверняка истинно презирая своих будущих победителей, как личностей и просто людей.

Начнешь что-то узнавать у меня наедине, а потом не сможешь доказать, когда спросят, что не узнал что-то явно лишнее для своей жизни и здоровья. Обоснуй потом товарищу Сталину, что ты не слишком любопытный дурак. Замучаешься доказывать, а он человек быстрых и беспощадных решений.

Не знаю точно, могу только догадываться о такой передышке, почему никто не лезет о мне с вопросами о будущем.

Очень это опасное знание. Если Вождь отнесется к моим словам с понятным интересом и без особого недоверия.

Именно поэтому я и гуляю в относительном одиночестве, даже санаторную столовую посещаю в одиночестве, если не считать двоих соглядатаев за соседним столом. Ну, еще много загораю под лучами весеннего солнца, пока сопровождающие меня товарищи занимают места в тенечке, внимательно за мной наблюдая.

Можно поднабраться солнечных лучей в свободное от казенных хлопот время.

Библиотеку местную посещаю от нечего делать, выбор книг из классики здесь неплохой, поэтому или читаю в своей комнате, или обедаю, или загораю на прогулках.

Сейчас у меня, можно сказать, что испытательный срок, ко мне плотно присматриваются и даже про выбранные книги докладывают кому следует. Наверняка еще потом и проверяют, когда я их возвращаю в библиотеку симпатичной грузинке. Не оставил ли я там каких зашифрованных надписей? Для своих вполне возможных пособников?

Пособником может стать каждый в эти трудные времена, когда согласно заключения Вождя народов – классовая борьба только усиливается день ото дня. Для многих – это приговор.

Даже простая горничная или подсобный рабочий, спросивший у меня случайно папиросу – могут оказаться пособниками. Сами быстро в этом признаются.

Шпиономания сейчас очень даже развита, захлестывает с головой все карательные и партийные органы.

Я же сказал Берии, что могу видеть невидимое, то есть обучен этому делу.

Вещи из мешка мне все отдали, кроме листов бумаги и камней лечебных.

С камнями понятно, это вещи совсем не обозначающие свой статус, для чего они собственно мне нужны. Могут быть замаскированными передатчиками или оружием из будущего, да и вообще всем чем угодно.