Уж эту разницу наша компания поющих девственников просекла – вместе с запахом её, улыбкой и красотой.

Мы даже на миг прекратили петь, когда она вошла.

А она вошла – в смысле залетела, как бабочка, как раз на наши песни. И как паучиха (но красавица-паучиха – цветная, полномасштабная, глянцевая) сразу опутала нас своим обаянием.

Ещё она была слегка подвыпившая, что её только ещё больше украшало.

Выяснилось, что наши общие песни ей знакомы. А незнакомые песни понравились.

Ещё выяснилось, что девушка эта учится в школе-студии МХАТ на одном курсе с Мишей Ефремовым и Никитой Высоцким. И она живописно рассказала нам, как Миша Ефремов отказался сдавать историю партии – ну, может, и не отказался, но бузил что-то в этом роде – антисоветское, вполне в духе времени, поскольку перестройка приближалась вкупе с неумолимым ускорением.

Девушка, конечно, представилась. Кажется, Люба. Или Лена. Мы пропели почти до самого утра, мы даже что-то пили. За ней заходила её подруга (кажется, Соня) и два каких-то парня с невыразительными унылыми харями. (Впрочем, с остальными частями тела у ребят было всё в порядке, и это, видимо, перевешивало унылость и неинтеллигентность харь).

Соня и мальчики звали Любу-Лену «домой», в своё купе. Видимо, без неё у них там что-то не получалось. Мне же не хотелось верить, что эта симпатичная молодая актриса участвует там в чём-то неприличном. Может, поэтому Люба-Лена всё не уходила и не уходила.

Расстались мы в лучших чувствах. Обменялись телефонами – московскими и питерскими. Лена-Люба клялась, что мы обязательно встретимся – если не в Питере, то в Москве-то уж точно. Да нам даже звонить не надо – можно просто придти к ним в общагу.

Мы все были впечатлены и очарованы.

И когда приехали в Питер, выдержав небольшую паузу, позвонили по указанному телефону.

Нам никто не ответил.

Мы позвонили ещё раз. Люба-Лена скучающим голосом сказала, что занята. И завтра тоже занята. А послезавтра возвращается в Москву.

Наш маленький коллектив почувствовал себя маленьким коллективным отвергнутым любовником, обиделся и больше Любе-Лене не звонил.

Мне же по этому поводу вспомнилась тётя Роза из Денискиных рассказов Драгунского, которая всё время что-то красочно обещала маленькому Дениске, а потом про свои красивые обещания благополучно забывала. И папа Дениски (или мама Дениски) что-то такое нехорошее в конце рассказа про эту лживую тётю сказали.

Сказали свои слова про лживую Любу-Лену и мы. Но всё-таки не матом. И скорей с сожалением, чем со злом.

И ни в какую общагу школы-студии МХАТ мы, разумеется, не попёрлись. Хотя некоторые из нас (например, я) порывались, но в одиночку идти стеснялись. А остальные разубеждали нас весьма аргументировано: типа, на фиг мы этой артистке сдались?

И действительно. Это была просто случайная встреча. Которая и осталась в нашей памяти случайной встречей.

А уж осталась ли она в её памяти – сомневаюсь. Наверняка, её ждала интересная артистическая жизнь.

Жалко, координаты Любы-Лены затерялись где-то в одной из моих утерянных записных книжек, и я не могу даже проверить, стала ли эта ясная звёздочка настоящей кинозвездой.

Очень хочется верить, что стала. Несмотря на то, что она нас так незаслуженно проигнорировала.

Но мы всё-таки ВМЕСТЕ провели целую ночь, мчась на скором поезде вперёд и с песней!

Афганцы

Афганцами, если вы ещё не забыли, у нас в стране называют не только жителей страны Афганистан.

Афганцами (только в кавычках, вот так: «афганцы») у нас в стране называют военных, прошедших службу в ограниченном контингенте советских войск в этом самом Афганистане.