– Мы на велосипеде катались, – объяснял Марик. – Рудику же велосипед подарили. А я тоже хочу. Дедушка обещал! Тогда у нас будет два велосипеда, а пока что один на всех. Мы по очереди с горки катались. Моя очередь была кататься, я оттолкнулся, поехал, а руль отвалился. Прямо в руках у меня остался, представляете? Я даже не ожидал, что так может быть. Ну а потом упал, конечно.

– Господи, этот ребёнок сведёт меня с ума, – голосила мама. – Он ещё рассуждает! Надо ехать в больницу, Гульнар-ханум! Посмотрите, сколько крови!

– Глупости не говори. Просто лоб расквасил, в таких случаях всегда много крови бывает. Сейчас зелёнкой помажем. Главное, чтобы не сотрясение. Марик, тебя не тошнит? Голова не кружится?

Пришлось сознаться, что кружится. И что тошнит. Бабушка огорчённо зацокала, но зелёнку всё равно достала.

– Сейчас будет щипать, – честно предупредила она. – Не дёргайся, я подую.

– Не поможет, в прошлый раз ты тоже дула. Но подуй всё равно, – решил Марик.

Бабушка не просто намазала ему лоб зелёнкой, она его ещё и забинтовала. Сказала, что пластырь держаться не будет. С бинтом вокруг головы Марик выглядел прямо как раненый разведчик из фильма. Тут же захотелось побежать во двор и перед всеми похвастаться. Но бабушка не разрешила.

– Марш в кровать. Сейчас ляжешь и будешь отдыхать. Читать нельзя, ты меня понял? А я тебе чаю принесу.

– С вареньем?

– Тебя же тошнило?

– Ну и что? Варенье тут причём?

– Хорошо, с вареньем. А потом вызовем доктора. Хотя тут и так всё понятно.

– Мне ещё этюд надо учить на завтра, – заметил Марик уже по дороге в свою комнату.

– Подождёт твой этюд. Радуйся, что не руку сломал, а то был бы этюд. Вы хоть немного думайте, когда что-то делаете!

– Я не виноват, что руль отвалился. Это потому, что велосипед немецкий. Ненадёжная машина. Вы мне с дедушкой советский купите, ладно?

Бабушка только вздохнула и пошла за чаем с вареньем. А мама уселась к Марику на кровать. Взъерошила ему мокрые волосы над повязкой.

– Какой ты у меня уже взрослый. И такой рассудительный. Маленький мужичок.

– Так маленький или взрослый?

– Взрослый, взрослый. Как же ты не вовремя упал, а, взрослый? Нам с тобой скоро в Москву ехать, а ты в таком виде.

– А можно упасть вовремя? – тут же заинтересовался Марик.

Про Москву он ничего спрашивать не стал, не очень-то она его интересовала. Просто незнакомое слово, которое мама почему-то произносила с особым придыханием.

***

Часов в комнате Марика не было. Если требовалось узнать точное время, бабушка или дед заглядывали в гостиную, где стояли тяжёлые, потемневшие от времени деревянные ходики. А Марик время определял по звукам. Сегодня, к примеру, он проснулся в половине восьмого. В обычный день считалось бы, что он проспал, но после того, как доктор сообщил, что у него сотрясение мозга, в школу Марик не ходил, и вот уже целую неделю спал, сколько захочется. В семь утра в комнате за стеной журчит вода – дедушка бреется перед службой. В семь ноль пять скрипят половицы – он идёт мимо спальни Марика на кухню. В семь пятнадцать на кухне свистит чайник. А в половине восьмого хлопает калитка у Семипаловых – Рудик всегда выбегает во двор первым и дожидается, когда выйдет Марик, чтобы вместе пойти в школу.

Марик всё на свете определял звуками: настроение бабушки по тому, как громко стучит её нож о разделочную доску; погоду на вечер по шуму дождя с утра, даже готовность каши по её пыхтению в кастрюле. Кашу варила мама, и никогда не угадывала, когда снимать – крупа то скрипела на зубах, то слипалась как клейстер. И чтобы бабушка опять не называла маму безрукой, Марик помогал кашу варить, на звук определяя момент, когда следует снять кастрюлю с плиты.