Сергей вступил в студенческое движение в 1868-1869 годах, очень скоро поднявшись до руководителя и вдохновителя. Вместе с Петром Ткачёвым[32] провозгласил право революционера на террор, но на том этапе общество оказалось ещё не готовым к столь решительным действиям, и «террор» до поры до времени был заменён на «подрывную деятельность».

Отправившись за границу, Нечаев очаровал Бакунина[33] и Огарёва, получил от них 10 тысяч франков, на которые уже в России основал «Общество народной расправы», отделения которого вскоре открылись в Петербурге, Москве и других городах. Согласно радикальному «Катехизису революционера», который сочинил Нечаев, революционеры делились на две категории: ЦК (Центральный комитет) – и все прочие, которых принимали на правах исполнителей высшей воли.

«Революционер, – говорилось в принятом Нечаевым уставе „Катехизис революционера“, – человек обречённый; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает… только науку разрушения, для этого изучает… механику, химию, пожалуй, медицину… Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит… нынешнюю общественную нравственность».

Когда студент Иван Иванов обнаружил неповиновение воле Нечаева – а произошло это в присутствии других революционеров, – Сергей Геннадьевич решил испробовать «катехизис» на деле, свершив над смутьяном суд и показательную казнь.

Согласно «Катехизису революционера» ЦК вынес смертный приговор И. Иванову и назвал исполнителей «высшей воли». Палачами были назначены: сам Нечаев (было важно показать, что он не трус), Успенский[34], Прыжов[35], Кузнецов[36] и Николаев.

Согласно вышеупомянутому документу, отказаться исполнять приказ рядовые революционеры не имели права. Таким образом, Нечаев крестил своих сподвижников кровью.

21 ноября 1869 Иванов был убит в гроте Петровской академии (близ Москвы). После казни, или, наверное, правильнее сказать, после преднамеренного убийства, совершённого группой лиц, Нечаев бежал за границу, его же товарищи были пойманы и преданы суду Санкт-Петербургской судебной палаты. Причём судили их в 1871 году не только за убийство, но и за образование революционного общества. К делу было привлечено 87 человек, в том числе В. И. Ковалевский[37] (впоследствии товарищ министра финансов). Участников убийства Иванова приговорили к каторжным работам на разные сроки, других обвиняемых – к более мягким наказаниям, некоторых (в том числе Ковалевского) оправдали[38].

Терроризм исчезнет у нас тогда, когда исчезнет мысль действовать революционным путём.

Лев Александрович Тихомиров

И ещё одно лирическое отступление. Только что мы посмотрели в глаза «чести и славе» террористического движения в России Сергея Нечаева, а сейчас хотелось бы представить вашему вниманию, а не суду, человека, который, рискуя жизнью, разоблачал террористические акты и усилиями которого были отправлены на эшафот или каторгу сотни заговорщиков, а следовательно – спасены тысячи жизней.

Помните анекдот? Штирлиц заходит в туалет, на стене надпись «Штирлиц – русский шпион». Он вынимает из кармана карандаш, перечёркивает слово «шпион» и дописывает сверху «разведчик».

Персонаж, которого я сейчас намерена представить, был двойным агентом, то есть агентом, которого внедрили в стан врага для исполнения им особой миссии.

Евно (Иона) Фишелевич Азеф (Евгений Филиппович Ази-ев) родился в 1869 в местечке Лысково Гродненской губернии Российской империи. Прославился тем, что, будучи одним из руководителей партии эсеров, одновременно являлся секретным агентом Департамента полиции. Организовал и участвовал в ряде терактов. В частности, на его руках кровь Великого князя Сергея Александровича, а также сломанные судьбы множества революционеров, которых он сдал властям. В общем, неоднозначная фигура.