– Благодарю, Анатолий, вы очень добры, конечно, я буду молчать, – ответила я, довольно кивая.

В моей голове тут же закрутилось множество мыслей. Фабрика вообще-то тоже немаленькое наследство. Если она работает и приносит доход, то… я даже радостно выдохнула. Ладно, зря я плохо думала о папочке.

– Мария, однако мой долг вас уведомить о том, что эта сахарная фабрика уже лет двадцать не работает. Там изношены все механизмы и конвейеры, оттого она и простаивает. Да и само здание все обветшало. Понимаете?

– Что вы хотите сказать?

– Если ее запускать, то туда надобно вкладывать денежные средства, и немалые. В ремонт, в новое оборудование, да и рабочих нанимать. А у вас совсем нет денег. И батюшка вряд ли оставит вам наличные средства: у него все вложено в производство.

– Понятно, – кивнула я, думая о том, можно ли в этом мире взять кредит.

Словно прочитав мои мысли, Муранов продолжал:

– Если брать взаймы у ростовщиков, вы никогда не запустите фабрику в нормальный оборот. И будете работать в убыток не один десяток лет. У них такие жуткие проценты.

– Вы к чему все это говорите, сударь? Хотите расстроить меня или что? – уже нервно возмутилась я.

– Нет, Мария, что вы. Я, наоборот, хочу помочь вам, – заверил меня Муранов и как-то по-дружески улыбнулся.

– Как же?

– Я куплю у вас эту фабрику. Ну, после того как ваш батюшка завещает её вам.

– В смысле: купите? У вас есть столько денег?

– Нет, не у меня. У вашей мачехи точно будут, она же главная наследница. А я служу у нее управляющим. Вернее, буду служить, как и при вашем отце. Она меня заверила в этом. Оттого я и говорю, что она купит вашу фабрику, а я просто прослежу за сделкой, – объяснил он. – И вам это выгодно, Мария. Дадим вам хорошую цену за эту фабрику. На эти деньги вы сможете купить небольшой дом, даже особнячок с садом. И жить там с дочкой. Положите остальные деньги к ростовщикам под проценты и будете жить на это. Я думаю, весьма безбедно.

– А вам зачем эта неработающая фабрика? – подозрительно спросила я.

– Понимаете, Мария. Все сахарное производство, каким владеет ваш батюшка, устроено наподобие конвейера. Только все состоит из предприятий, фабрик и производств. И в этой цепочке нет лишних частей, лишних предприятий. Эта фабрика когда-то работала наравне с тремя другими. А сейчас без нее четверть других заготовительных производств цикла простаивает. Потому что три другие фабрики не справляются со всем объемом сырья. Потому как главный управляющий, я хочу восстановить ее и запустить. Это выйдет дешевле, чем строить новую. Понимаете?

– Да, – кивнула я, прищурившись.

Вот для чего он так лебезил передо мной, покупал наряды и делал комплименты. Чтобы я после продала ему эту фабрику, которую хотел мне завещать отец. А ведь я чувствовала, что эта его лесть и соблазнительные речи, платья с ужинами – всё не просто так. Ведь видела чертовщинку в его красивых глазах. Сразу было ясно, что не по доброте душевной он за мной сам сюда поехал. А чтобы сразу на берегу застолбить сделку – продажу этой фабрики.

– Хорошо, Анатолий, я подумаю.

– Что тут думать, Мария? – удивился он и начал уже убеждать меня: – У вас все равно нет денег на восстановление фабрики. А я вам предлагаю выгодную сделку. Получите деньги и будете жить безбедно. Что вам еще? Зачем вам разрушенная фабрика? Вот скажите? А мне она как раз в производстве необходима.

– Я сказала, подумаю, – твердо ответила я. – И не давите на меня.

Как этот молодчик начинал без зазрения совести прямо продавливать своё желание, если я была с чем-то не согласна. И мне это не нравилось. Такие решения, даже если они выгодные, надо было принимать не спеша, всё обдумав.