– Марк? Ты еще не спишь? – раздается за моей спиной.

Мне показалось, или я правда только что услышал голос Веры?

Обернувшись, изумленно смотрю на улыбающуюся мачеху. От одного ее вида все мысли тут же путаются. Алкоголь сильнее дает в голову.

– В-вера? – с трудом произношу ее имя.

– Ты пил что ли? – Она обеспокоенно делает шаг ко мне. Я отшатываюсь в сторону и едва не падаю. Вера хватает меня за рукав и заставляет выпрямиться. – Марк, ты чего? С тобой всё хорошо? Тебя тошнит? Голова кружится?

Мне нестерпимо больно слышать ее расстроенный голос. Надо валить отсюда, пока я не натворил бед. Черт, надо было с Тасей возвращаться назад.

Я молча отворачиваюсь от Веры и пытаюсь уйти, но мачеха не отпускает мой рукав. Дергаю руку.

– Я провожу тебя в номер, – заявляет она и, подхватив меня под руку, тащит за собой. Мне сложно даже слова вымолвить. Все, что я могу, пока мы плетемся вперед — смотреть себе под ноги. – Вот уж не ожидала увидеть тебя пьяным. Я думала, ты вообще не пьешь. Хорошо, отца здесь нет, ты же знаешь, он подобное не одобряет.

Упоминание об отце вызывает во мне приступ злости. Я пытаюсь вырвать руку, но Вера не отпускает.

– Ты меня избегаешь последнее время. Что происходит? – она не сбавляет шаг, и мы входим в отель. Проходим мимо администраторов на ресепшн, которые приветливо с нами здороваются. Останавливаемся только у лифта. Вера нажимает на кнопку вызова и поворачивается ко мне. – Марк? Почему ты меня игнорируешь?

– Ты правда не понимаешь? – я собираюсь с мыслями и с духом. Поднимаю голову и смотрю в ее прекрасные глаза.

– Не понимаю что? – Вера хмурится, а я чувствую, как у меня сжимается сердце. Я не хочу, чтобы из-за меня она сердилась или хмурилась.

Дверцы лифта открываются перед нами, и я первым захожу внутрь, Вера следует за мной.

– Все так серьезно? – вдруг спрашивает она и нажимает на кнопку нашего этажа.

– Ты о чем? – я опираюсь об перила и, вздохнув, провожу рукой по волосам.

– О твоих чувствах, – Вера подходит ближе, хотя лифт очень просторный. Я пытаюсь отодвинуться, но упираюсь в стену. – Не пытайся опять сбежать.

Почему ее голос кажется сейчас таким безжалостным? Или у меня глюки от выпивки?

– Я не бегу, а держу дистанцию. Как и положено, ведь ты моя мачеха.

– Мачеха, – соглашается она кивком.

Я шумно выдыхаю и вновь упираюсь взглядом в пол. Почему лифт едет так долго?

– Мне жаль, что я доставляю тебе неудобства, – тихим голосом произносит она. Я вскидываю голову.

– Это не твоя вина, я сам в этом виноват. Я виноват в том, что хочу тебя… – последние слова вырываются из моего рта непроизвольно, но не вызывают никакого отвращения на лице Веры. Наоборот, она смотрит на меня, не отрывая глаз.

– Правда?

Я почти ненавижу ее за этот вопрос. Но все равно отвечаю, единственным для меня возможным способом. Ох, если бы она не стояла ко мне так близко, тогда я бы не поддался соблазну. Если бы только эти чертовы двери открылись раньше…

Блять, я больше так не могу. Я подаюсь вперед и, мягко обхватив лицо Веры, прижимаюсь губами к ее губам.

Это не правильно. Это аморально. Она моя мачеха, но почему ее губы такие сладкие? Я совсем не чувствую сопротивления, скорее наоборот, Вера замерла, словно пытается понять, что происходит. В этот момент я так сильно ненавижу себя и так сильно ее люблю…

Мне стоило огромных усилий превозмочь себя и оторваться от нее. Вера стоит испуганно глядя на меня и молчит. Почему она молчит? Почему не обзовет меня последними словами? Почему не ударит? Я бы предпочел, чтобы она хорошенько ударила меня. Но она лишь смотрит мне в глаза.