Все вспоминают первую любовь. А мы вспоминали первые деньги. Неважно как, но заработанные. Ведь они возвышали нас над нашими родителями, которые наивно надеялись на государство.

ДД

Утром 31 августа 2003 года потенциальный покупатель «Бьюика» все же позвонил. Полюбопытствовал, сколько Кати хочет получить за машину, а услышав сумму в две тысячи долларов, испустил умиленный хохоток и попросил подвезти машину к ресторану «Русь» ближе к обеду. Его голос вытекал из телефонной трубки мягко, ровно и настолько спокойно, что Кати показалось, что по ту сторону трубки сидит смиренный и властный лев с пушистой гривой. Она представляла этого незнакомого мужчину-льва, расположившегося у камина с едкой и пряной сигарой, созерцающего мир свысока и сознательно не принимающего никакого участия в земном переделе собственности и мнений, а предпочитающего просто потешаться над сущим у открытого огня, погружаясь еще больше в благоденствующее спокойствие под треск амарантовых поленьев.

Утром того дня стало действительно холодно. Температура воздуха, как ни пыталась дотянуться, так и не добралась до скромной отметки в десять градусов.

В дело были вовлечены трое: Кати и две танцовщицы – Аня и Саша.

Дверцы гаража сарайного типа, где хранился «Бьюик», давно не открывали, а подход к ним плотно разросся снытью и другой сырой колющейся зеленью. Кати с подругами приходилось перешагивать, но, несмотря на то, что там, где невозможно было обойти или перепрыгнуть, они шли, аккуратно приминая траву к земле, на джинсах образовывались влажные цветастые полосы – будто в лес ходили по грибы.

Со скрипом и натугой девушки раздвинули уже давно застывшие без движения створки. Открыли дверцы «Бьюика» и забрались внутрь.

Кати принесла из дома канистру и вставила воронку в бензобак, пытаясь не разлить топливо – но как всегда испачкалась по уши.

Кати смеялась в голос:

– Только, чур, возле меня не курить и не искриться! – подметила она аспект этого курьезного происшествия.

– А пахнет-то как от тебя! Духи АИ-92. – Сашка принюхалась к аромату, пытаясь не чихнуть и не раскашляться.

– Ну что! Теперь попробуем завестись. Недаром же я сама на права с третьего раза сдала, что, я эту колымагу не осилю? – Если Кати действительно чего-то хотела, а это случалось редко, но все же случалось, она добивалась своего, как бы больно, сложно, тяжело, мокро или холодно это не давалось. В схватке с самой собой она не умела проигрывать. Из Кати получился бы неплохой боец за справедливость, если бы она знала, что такое справедливость и от кого ее надо защищать.

– Думаешь, наша железная птичка поедет? – задалась вопросом Сашка, завернувшись в капюшон и согревая дыханием пальцы. Она все пыталась совладать с окном – ручка прокручивалась, а стекло отказывалось опускаться.

– Полетит! – уверенно отрезала Кати, прогоняя сомнения прочь.

– Мне кажется, скорее у меня на спине вырастет коробка передач, чем эта колымага заведется, – крикнула Аня, так и не решившись расположиться в салоне. Хотя вряд ли внутренности этой колымаги вообще можно называть салоном. Особенно по современным меркам.

– А у нас выбора нет – она должна поехать. Я Ахмеду сказала, что деньги привезу в пятницу – значит, в четверг они должны быть, понимаешь? Я асфальт буду рвать руками и вилами готова пытать этого покупателя, только бы он «Бьюик» взял. – Уже не скрывала бешенства Кати.

– А зачем она ему понадобилась? – прочавкала Сашка. Она подобрала с травы яблоко сорта «золотой налив», обтерла о джинсы до блеска и принялась с аппетитом жевать.

– Говорит, что любит в старье покопаться. Или что собирает. Да пусть он хоть на памятник Карлсону ее переплавит – главное, чтобы деньги были. У нас другая проблема, мы ее просто так через эти заросли не вытянем – надо толкать. Сходи через дом, там Пашка, парнишка молодой, тот, что вечно сизый ходит, их еще там два брата-акробата… Дай им рублей тридцать на пиво. У тебя есть? – командовала Кати.