– Она… она – это я?

Но нам повезло, это существо было обыкновенной ходячей куклой, внутри оно было абсолютно полым, и бесполым соответственно.

– Так вот как выглядит твой внутренний мир? Вот что ты из себя представляешь, – веселился Лёня.

– Нет, я так представляю на себе это платье. Может быть, хватит на сегодня? Снимем с нее этот великолепный наряд. И будем считать, что все у нас получилось. А?

– Не снимем. Наряд, который тебе так понравился – единая составляющая этого существа.

Скармливать «себя» ПРОРВе я не разрешила. Пришлось писать объяснительную, в которой я каялась в том, что у меня слишком объемное воображение. Ну, не могу я платье «своей мечты» представить висящем в шкафу! Такие вещи носить надо. Далее пришлось писать докладную записку на имя ген.завхоза БУКи, составлять акт «вещь-приемки» и ставить на баланс – манекен для запрещенных испытаний под №1. Короче говоря, писать пришлось много. Попутно выяснилось, что бумажная работа приносит свои плоды и притом что незамедлительно. Как только уборщица баба Надя увела манекен №1 из лаборатории, прихватив с собой всю состряпанную нами на него документацию – наш частный эксперимент превратился в хорошо разрекламированное шоу.

Зря я говорила о том, что платья моей мечты должны носится – они носились, причем как угорелые и были похожи на бред великого сюрреалиста, потом напротив они тихо и мирно висели в шкафу, вернее, скорее всего, они там висели, точно сказать никто не может, потому что платяной шкаф моего производства открыть так и не смогли. С каждой новой попыткой народу прибывало, посыпались советы:

– Вы, Ольга Леоновна, не расстраивайтесь. Вы лучшая, у Вас вон какие чудесные вещи получаются.

– Да уж, – согласилась я, с тоской провожая последний эксперимент – чудесную вещь, которая очень даже напоминала то, что я так усиленно представляла, но она все время по собственному желанию свертывалось в клубок (какие к черту могут быть желания у вещи, но у этой было – она всем своим поведением говорила: «Оставьте меня в покое» и опять сворачивалась в компактный такой шарик).

– Удивительный, чудесный материал, – заметил профессор ботаники Анатолий Моисеевич Кариев, очень похож на каучук…

– Очень, но эластичность гораздо выше, – поддержал его химик Базука.

– Пожалуй, надо сделать анализ, – сказал Анатолий Моисеевич.

И они принялись строчить акты и докладные записки.

Так вот в тот день платья я так и не создала, зато получила в дар огромное великое знание: самая тяжелая работа – это работа головой. А самой ценное в нас это то, что мы не знаем «чего хотим», это незнание надо беречь и культивировать, потому что это и есть движение жизни. Вот смогла бы я сразу точно, до мельчайших подробностей представить себе то, что хочу. Ну, пришла бы я в гости к Марише в сногсшибательном платье, полюбовалась бы на то, как у нее от зависти слюни бы потекли. И что? Это маленькое удовольствие никак не может сравниться с тем ажиотажем, какой образовался в тот день в БУКе! Я загрузила химиков БУКи работой по самое горло! Роботостроители с того дня – во мне души не чают. А уборщица баба Надя получила возможность пробить себе надбавку к зарплате, резонно заметив, что в Музее Экспериментальных Изобретений экспонатов о-как прибавилось, а пылищи-то на них знаете скока поналяжет – не добавите зарплату – обчихаетесь!

Игорь помчался снимать сюжет о промышленном сотрудничестве с МАГами, а это значит что – ученые не зря едят свой хлеб, это значит, что они придумали и создали какое-то устройство помогающие концентрировать мысли и точно передавать их великим архитекторам Пузи-Зырка Первого и Единственного. Вы уже, наверное, догадались что, они могут все: и дворец построить, да такой что раньше только во сне можно было увидеть такую красоту, могут создать яблоко, да такое сочное и вкусное, какое наверное только в раю и росло, пока змий Еву не совратил, и нам (человечеству) пришлось уносить свои грешные ноги из прекрасного щедрого места. И вот теперь все может вернуться. Вы мечтали? Так сбылось! Белая полоса, люди!!! Но…