– У тебя осталось что-нибудь?

Из-за неуважения к милиции капитану даже установленного тарифа 2000 рублей было мало, а протянутая пятидесятирублевка выглядела как откровенное издевательство.

– Так, всё, садимся оба в нашу машину, оформляем протокол, – прорычал милиционер.

– Бери бабки, хули ты смотришь! – вдруг выкрикнул Второв.

Милиционер оторопело уставился на него, его напарник, направившийся было к своей машине, развернулся обратно. Выхватив у Андрея купюру, Второв подошёл к капитану, и попытался засунуть её ему за шиворот:

– Бери, сука, ты же родную мать продашь за деньги!

Капитан попытался выкрутить Второву руку, но тот вывернулся, и, сняв фуражку с милицейской головы, бросил её в лужу, и, хлопая в ладоши, выкрикнул:

– Давай, ныряй за ней! Опа, опа, ну, пошёл, козёл!

В следующую секунду Андрей с Вадимом лежали головами на капоте. Капитан, защёлкивая наручники на запястьях Второва, зловеще сказал:

– Сейчас поиграем в нырки…

Его напарник вызывал по рации подкрепление.

Через пятнадцать минут, когда их запихали в прибывший «бобик», Второв спросил, как ни в чём не бывало:

– Ну, и чё тот мент в бане, как он вышел из ситуации?

– А никак. Жена его, блять, устроила ему скандал – дома жрать нечего, а он, падла, по баням проституток вызывает.

Второв расхохотался.

– Ну, да! А то, что она приехала на вызов, это ничего, нормально.

– Такая вот семейка, – грустно произнёс Андрей.

– Наташа, между прочим, до сих пор замужем.

– Рад за неё, особенно за её мужа. Тут такой вопрос начинается: что делать-то будем?

Машина остановилась. Дверь открыли, вывели их наружу, повели в отделение. В холле РОВД стоял милиционер, и в нём Андрей узнал своего дворового приятеля, Евгения Ермолаева, с которым дружил в детстве. Увидев друг друга, они поздоровались.

– Как дела? – спросил Ермолаев, подавая руку для рукопожатия, когда Андрей приблизился.

– Всё в порядке, – ответил Андрей, немного повернувшись, чтоб были видны наручники за спиной. – Всё заебись. Только вот руки немного заняты.

Тут Ермолаев охватил взглядом всю вошедшую группу, и понял, в чём дело. Он спросил у сопровождающих милиционеров, что произошло, и ему ответили: «Нападение на сотрудника ГАИ». Вместе со всеми Ермолаев проследовал в кабинет.

– Что там у вас? – протянул дежурный.

– Принимай клиентов, – ответили ему.

Посыпались шутки – «Довыёбывались», «Ну п***ец», и другие, свидетельствующие о радости милиционеров по поводу поимки двух хулиганов. Второв, стоявший с отрешённым видом, вдруг оживился.

– Проститучьи души, снимайте блядские погоны!

Его резко толкнули, и он буквально повалился на стул, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть на пол. Один из милиционеров постучал дубинкой по его шее – несильно, но чувствительно:

– Порцию пиздюлей ты уже заработал, давай, продолжай выёбываться.

Снова в адрес задержанных посыпались шутки, на этот раз зловещие. Милиционеры – а их в тесной каморке собралось человек десять, изощрялись друг перед другом в остроумии. Второв не остался в долгу, обнаруживая в суждениях о милиции алкогольный юмор и отвагу:

– Бл*, не продохнуть, пидарасни набилось под завязку.

– Что ты сказал, урод? – гаркнул на него ближайший к нему милиционер, замахиваясь кулаком.

– Заткни ебало, золотой пизды колпак!

– Закрой свою пасть на замок! – посыпалось со всех сторон.

Дежурный призвал всех к порядку, и попросил лишних людей покинуть помещение. В кабинете остались ГАИшники, один из тех, кто принимал участие в задержании, сами задержанные, а также Ермолаев. Дежурный, начавший оформлять протокол, прервавшись, вопросительно уставился на него: