Она очаровала меня, скорее, в прямом смысле околдовала. Начала беседу. Говорили обо всём: от моего детства до моей неустроенности. Говорили почти исключительно обо мне. Она представилась, сказала, что не местная. Шутила много. По поводу чего – не помню. Я смотрел на неё и забывал о скуке и бытовухе, в которой погряз. В конце разговора она упомянула что-то про свою необычную работу. Предложила договор во имя нашего спасения: мне – пять лет без нужды и скуки на Земле плюс последующая встреча с ней в Аду, ей – закрытие рабочего плана и здоровые отношения (адские абьюзеры достали). Почему я согласился?

Мне нечего было терять. К тому же, эта чертовка меня привлекла. Почему бы и нет? Я подписал договор и личное дело сразу же. Мы обменялись взглядами, и Леди Ди исчезла.

Через неделю дела пошли в гору. Я продумал концепцию бара. Достал деньги на его открытие. Бар Dark Souls Society стал пристанищем для многих творческих, офисных планктонов и прочего сброда (у меня аллергия на офисных крыс).

Через год меня называли Сан Валерьевичем. Меня зауважали родные, пророчившие свидания с наркологичкой. Я приобрел дачу в Гатчине (на родине бабушки). Леди Ди периодически прилетала из Ада.

Через годы я научился обманывать. Dark Souls Society стал сетевиком.

Родственники продали квартиру в Купчино и переехали в один из новых ЖК на Таврической.

Сказка, а не жизнь? Скука никуда не пропадала. Я всё ещё чего-то искал.

Моя смерть стала спасением. От душных и лишних бесед с коллегами по бизнесу, от любого рода ответственности. От темноты внутри.

Я благодарен Леди Ди за договор и спасение моей душонки.

Порой страшные эпизоды из земного прошлого накрывают меня.

За свою жизнь я сменил множество масок и религий. Я верил в добро, в музыку, в зло и алкоголь. И ни разу не верил в себя. Я убегал от себя без оглядки. Можно сказать, что я эдакий бегун от себя на долгие дистанции.

Я не хочу больше никуда бежать. Я хочу верить: в себя, в сохранность своего счастья и новые эмоции, постепенно прорастающие на, казалось бы, сухой почве.

Огненная ночь в Аду. 2 часа ночи. Мертвый и живой. Восставший и верящий.

Да будет так.

В мире постапокалиптических пейзажей Ада, да и в бетонной монотонности случается момент, меняющий тебя полностью. Он может обернуться застенчивым утром, пришедшим из ниоткуда. Он может стать вечером, плавно перетекающим в полусладкое вино ночи. Момент меняет тебя. Прежний ты остаёшься за порогом.

С загадкой момента я сталкивался во время просмотра кино в детстве. Меня, как и остальных сверстников, мама часто просила отвернуться или закрыть глаза. Я наивно пытался узнать у неё, какой секрет скрывают те тётенька или дяденька. В ответ – смущённая и наигранная улыбка, попытки отшутиться. Я пожимал плечами. Думал, что когда-нибудь узнаю правду.

В подростковом возрасте я смотрел много качественного кино: от классики (здравствуйте, Кубрик, Линч и Аллен) до современных ситкомов и комедий. Я романтично и тайком всматривался в те или иные проявления момента. Отношений мне не хотелось. Я мечтал воплотить киношную красоту в жизни. Как, с кем – дела второй и третьей важности. Одноклассникам и друзьям в этом признаваться было не по себе, поэтому я с безразличием слушал их рассказы о всяческих любовных похождениях. Они считали меня придурком и вечным девственником.

На первом курсе появилась Бэт. Вместе с ней мечты осуществить желаемое. Я знал, что она испытывает серьезную привязанность ко мне, поэтому развести её на секс оказалось делом нехитрым. Манипулировать эмоциями при внешней холодности и беспристрастности – моё призвание.