Единственный человек, нужный Кириллу в эту минуту, находился в десяти минутах ходьбы от дома. Казалось бы, совсем незначительное расстояние, но в последние дни оно разрослось до размеров пропасти.

– Пусть в наступающем году исполнятся все наши заветные желания, – пожелал президент.

«Было бы чудесно, если бы все наши желания так просто исполнялись», – подумал Кирилл. Вообще, он не любил загадывать желания и строить планы на будущее. Пока на горизонте маячили лишь школьные экзамены, выпускной и вступительные экзамены в институт. Кирилл был уверен, что поступит на вечерний или заочный факультет одного из тульских вузов. Не придавая значения образованию, с предвзятостью относясь к получению синей корочки, Кирилл больше мечтал о деньгах, чем об учёбе в институте. Родителям нужен диплом, а ему – деньги. Без денег не пригласишь понравившуюся девушку в кафе, не купишь новые шмотки или даже кассету любимой группы. Хотя в одежде Кирилл не нуждался, ему надолго хватало одних джинсов, пары рубашек и свитеров. Семья Семёновых жила не богато, но родители готовы были отдать последнюю копейку за новый модный пуховик, ботинки или джинсы для единственного ребёнка. Кирилл видел, как тяжело родителям достаются деньги. Матери всего тридцать четыре года, а у нее уже вздулись варикозные вены на ногах. Отец работал и днями, и ночами на заводе, отчего вечно не выспался и выглядел старше своих лет.

Кирилл мечтал летом рвануть в Москву, где жил двоюродный дядька, который обещал пристроить его на какую-нибудь работу. Он мечтал, что половину заработанных денег отдаст родителям, и они будут гордиться заботливым сыном, но другую половину оставит себе. Планов насчёт собственной семьи и детей Кирилл не строил. Он считал, что сначала нужно твёрдо встать на ноги, но в глубине души был запрятан образ невесты с лицом Алины, хотя он никому никогда в этом не признавался, особенно ей.

– С праздником вас, друзья! С Новым 1995 годом! – закончил новогоднюю речь Борис Николаевич.

За столом все притихли, куранты на Спасской башне начали отстукивать долгожданные двенадцать ударов. И вот, наконец, последний раз пробили часы.

– Ура! – закричала баба Валя.

Бабуля сегодня принарядилась, надев парадно-выходной сарафан из джерси и бежевую блузку с кокетливым бантиком. Морщинистые щёки подрумянила, а губы накрасила помадой морковного цвета. Кирилл с умилением смотрел на бабушку, до того забавно она выглядела.

– Ура! Ура! Ура! – закричали гости, только Кирилл молчал, он ждал, когда восторг родственников от наступления Нового года утихнет, после чего все будут пить шампанское и есть салаты, а ему позволят слинять из дома.

– Серёжа, открывай быстрее шампанское! – Татьяна Ивановна вручила мужу бутылку советского полусладкого.

Татьяна Ивановна тоже надела на себя всё лучшее. В ушах искрились серьги с крошечными изумрудами, полученные в подарок от мужа на десятую годовщину свадьбы, на пальце блестело кольцо с точно таким же камнем, а длинное шёлковое, струящееся по полноватой фигуре платье, расписанное разноцветными узорами, было похоже на одежду японских женщин. Слегка подкрашенные тушью ресницы делали ещё ярче раскосые зелёные глаза. Сразу становилось понятно, от кого Кирилл унаследовал красоту. Сергей Васильевич не изменял себе даже в праздники и встречал Новый год в синих спортивных брюках и красной футболке. Он в спешке схватил бутылку, видимо, боясь отстать от остальных ста миллионов россиян, занимающихся в этот момент тем же, чем и семья Семеновых. Крышка с характерным звуком вылетела из бутылки, и в бокалы потекло игристое вино.