Я вышла из дома, и направилась к машине. Погода ветреная и дождливая. Никогда не любила раннюю весну, а позднюю тем более. Цветочная пыльца, всегда была для меня врагом номер один. Аллергия еще с детства, в это время года, я старалась держаться как можно дальше от цветущих деревьев. Но чаще, этот план оказывался провалом. Хоть сейчас деревья не цветут, дождь все только портит. Большинство людей уже выехали на работу, так что на улице не так многолюдно, как могло быть. Как только пикнула автомобильная охранная система, я почувствовала позади себя какую-то сильную энергетику. Это было странно и не обычно, а еще страшно… Как назло не взяла с собой ни шокера, ни перцовый баллончик для самозащиты. Я чувствовала себя голой и беззащитной. Мой мозг отказывался верить, что за мной наблюдают. Я начала часто дышать, словно в легких не хватало воздуха. Сглотнула слюну, и постаралась успокоить свое разбушевавшееся сердце. Не помогало! Я закусила губу, и повернулась к тому, кто явно стоял за моей спиной. И ахнуть не успела, как этот кто-то, схватил меня за горло, и начал душить. Я открыла широко рот, пытаясь заглотить хоть маленький глоток воздуха. Мои глаза расширились от ужаса, когда я посмотрела на нападавшего, на меня человека.

У него были жуткие глаза, я бы сказала нечеловеческие! Белки и радужка глаз оказались абсолютно белыми, а вот зрачок сильно выделялся на их фоне – узкий, словно иголочка на мягкой подушке. Они больше напоминали на кошачий, но больше всего напоминал взгляд ящера. Я видела лишь его глаза, мужчина не давал разглядеть себя. Из глаз покатились слезы. Я не могла ни говорить, ни завопить от ужаса. Этот взгляд проникал в меня – в самую душу, и разворачивал все там подчистую. Мое тело дрожало, а потом оцепенело, словно я получила неслышимый приказ: «Не двигайся!» Вот, я и не смогла пошевелиться. Горло жгло. Рука, что сжимала мою шею, была невыносимо горячей, словно лава в вулкане. Я боялась, что этот человек оставит на моем теле ожоги. У нормального человека не бывает такой температуры! Это просто невозможно! Одной рукой, я пыталась ослабить его хватку, а другой рукой хотела оттолкнуть незнакомца от себя. Я хрипела. Хватка на моей шее ослабла, но мужчина меня не отпускал. Я услышала его грубый, и властный голос.

– Сука, где мой брат? Кому ты его отдала, человеческая мразь?!

О чем он говорит? Обращается со мной, как будто я насекомое, а не человек. И такие грубые слова… Его брат? Откуда мне было его знать? Я его даже не видела! И понятия не имела, что он несет!

– Я не понимаю, о чем вы!

– Не понимаешь!

Он вызверился, и я пожалела, что вообще открыла рот. Он впивался в меня взглядом. Моя голова разрывалась от адской боли. Чувство такое, что в тебя вогнали раскаленный прут в ноздри, и проворачивают внутри содержимое черепной коробки. Мне хотелось закричать: «Прекрати все это! Мне больно!» Однако, мои слова не дошли до него. Этот мужчина пробрался сквозь меня, и разворачивал внутри моего тела все внутренности. Мне казалось, что я схожу с ума. Я как будто варюсь в котелке, хотя на улице было очень холодно. И только, где-то в отдалении, я слышала его голос.

– Вот как… Теперь мне все известно! Кто ты, и кому ты отдала моего брата. Ты мне еще пригодишься! Залезла в машину, отвезешь меня на военную базу!

Я опешила от такого заявления. Он меня отпустил, и теперь я могла рассмотреть его полностью. Зрачок стал нормальным – человеческим, но радужка глаз, так и осталась белой. Он был выше меня ростом, примерно метр восемьдесят, широк в плечах. Одежда скрывала его фигуру. На нем был длинный кожаный плащ, застегнутый на молнии, высокие черные сапоги больше похожие на армейские. Лицо грубое, длинный нос с легкой горбинкой. И волосы темно-красного цвета, с несколькими черными прядями. Внешность экзотическая. Я никогда не видела подобных мужчин. В нем было что-то – звериное, не поддающееся моему объяснению. И самое ужасное, что я заметила – желание подчиниться этому зверю. Только что-то внутри, сопротивлялось ему. Это сопротивление было слабым, но хорошо ощущалось внутри. Меня гипнотизировали. Мой мозг сопротивлялся, а тело двигалось само. Я не могла скинуть наваждение.