Девушка даже раздумывать не стала. Она полоснула кинжалом по запястью. Настолько сильно и глубоко, что не осталось никаких сомнений – она выбрала мучительную, но такую спасительную смерть. Кровь сильными пульсирующими толчками, вытекала из ее руки. Кожа девушки становилась все бледнее, глаза закрывались. Ее голова упала на деревянную поверхность стола. Кровь оросила деревянное покрытие. Я же упивался этим сладким вкусом – ее крови. Сам себе мог признаться, что и сам такая же тварь, как Гнельдин. Только с одним плюсом – всегда даю право выбора!

– Пусть маги приберутся здесь! Лишние трупы нам не к чему! Предлагаю начать обсуждение в другой комнате!

***

ЛЕЙСА

Трудно представить, что, такая, девушка как я, сможет обратить мужской взор на себя. Я высоко ценила свою красоту и статус. Одно дело, когда ты драконица, другое дело – человек. Со мной всегда обращались снисходительно, уважительно, относились как к равной. Мне бы гордиться этим, но не смогла до сих пор. Мной восхищались, но чувство собственного достоинства, не придавало мне радости. Будучи маленькой девочкой, я была счастлива, что ко мне относятся как к принцессе. Как же не радоваться? Тебя на руках носят, боготворят, и пылинки сдувают! Но в этом и проблема! Мне было запрещено заниматься политикой, военными делами, наукой, и той спецификой деятельности, куда с удовольствием берут только мужчин. Моя душа всегда стремилась к чему-то опасному, неистовому. Но что отец, мать, и братья, держали меня в ежовых рукавицах, запрещая лезть туда, куда не пристало драконице моего происхождения! Девушки драконицы – слишком ценный товар, как оказалось на самом деле. Да, товар! Если люди представляли еще какую-то ценность, то драконицам разрешены только безопасные сферы деятельности. Меня даже дипломатом не берут! Я всю жизнь обучалась домашнему хозяйству и экономике, которая вводила на меня тоску. Ну, если не считать – искусству любви. Я не испытывала негативных эмоций, пока обучалась этому предмету. Он мне нравился. Я получала от него удовольствие, но у меня было такое ощущение, что меня превращают в куклу. В куклу, что лежит в красивой коробке.

Только Гэлл мог выслушать меня. Хоть он и был тем, кто берег меня. А как же не беречь? Я его истинная пара.

Самцы всегда воспитывались отдельно от самок, и я увидела Гэлла только в ночь Тхеналы.8 Он стоял в противоположной стороне зала, вместе с Гионом и нашим отцом. Отец с братьями общались на темы, которые меня заинтересовали. Я необычная драконица, что интересуется политической стороной нашего мира, и той, что касается войны. Я бы хотела стоять вместе с ними, и поговорить, но для этого мне стоило родиться не девочкой. Мать постоянно следила за мной, чтобы я и близко не подходила к отцу и братьям, пока не настанет нужный день для обретения пары. Тогда она отошла лишь на пару минут, а я не смогла уступить своему любопытству. Все же набралась храбрости, и подошла к братьям, когда отца поблизости не было видно. Гэлл сильно превосходил нашего младшего брата. Гион стоял позади него – тенью, и с любопытством рассматривал меня. Я же никогда не обращала внимания на него. Смотрела только на Гэлла. Он был великолепен! Статный, сильный, красивый и здоровый самец. Не удивительно, что отец ставил на то, что именно он станет следующим главой. Я и сама ощущала его мощную ауру, что сильным потоком накрывала даже меня – его сестру. Мое сердце забилось быстрее. Мне нравился Гэлл. Хотя слово «нравиться» жалкое, для описания подобных чувств к нему. Я хотела стать его парой. Гэлл тоже смотрел на меня с любопытством и удивлением. Ведь это я подошла к ним первая – не они. Мои братья чтили традиции и законы, поэтому никогда не позволяли себе ничего подобного, а вот я рискнула ослушаться. Но ни один из моих братьев не высказал своего недовольства, посчитав меня чересчур любопытной, и излишне самоуверенной. Гэлл хвалил мою храбрость, а я чувствовала, как мое сердце готово выпрыгнуть наружу, и оказаться у его ног. Даже когда, он взял в свою руку мои пальчики, я чуть не застонала от удовольствия. Он взял меня за руку – непозволительное отношение к той, что не достигла совершеннолетнего возраста! Но мне было плевать! Я хотела, чтобы он никогда не отпускал мою руку. Старший брат проводил меня к матери. Та естественно злилась, но успокоилась, когда Гэлл объяснил ей, что я не сделала ничего постыдного. Его голос всегда успокаивал и усмирял сердца.