Начал князь Тимофей Романович Трубецкой – воевода сторожевого полка. Он стал бить челом на князя Василия Ивановича Шуйского, воеводу правой руки. Мол, не дело это Трубецким ниже Шуйских бывать. Во все века такого еще не случалось.

Князь Иван Голицын, воевода левой руки, начал бить челом на князя Тимофея Трубецкого. Как так, он, Голицын, ниже Трубецкого оказался?! Такого раньше не бывало и впредь такому быть не надо.

И началось!

Князь Черкасский бил челом на князя Ноготкова. Буйносов – на Голицына. Шереметьев – на Ноготкова и Буйносова. Кашин – на Буйносова и Шереметьева.

Такая неразбериха затеялась: думать страшно! Не дай Бог, татары нагрянут! Бери тогда русских голыми руками: никто ни под кем служить не хочет, никто ничьих команд выполнять не собирается.

На одного Мстиславского только челом не били. Его старшинство признавалось всеми.

И на Годунова никто не писал, хотя он знатнейшим не признавался. Понимали строптивые бояре, чем такое челобитье кончится.

Кое-как вернулись из похода без поражений. Хорошо, что сами не передрались.

В Москве Иван Голицын подал царю Федору прошение.

«Милостивый царь государь.

Не пристало мне в дальнейшем ходить под Тимофеем Трубецким. Если я, холоп твой, не урешу этого дела и окажусь ниже Трубецкого, я всему роду Голицыных бесчестье заведу».

Боярам легко было понять Голицына. Один раз тебя запишут в разрядную книгу ниже Трубецких, так во все времена, во всех походах Голицыны ниже Трубецких ходить и будут.

Государь поручил это дело Годунову. Годунов упросил Федора Ивановича Мстиславского. Мстиславский, в свою очередь, позвал «великого дьяка» Андрея Яковлевича Щелкалова – начальника Посольского приказа. Обычно для таких конфликтов этого хватало – дьяк из чиновников и боярин из знати.

Таким образом, не прошло и двух месяцев, как дело закрутилось.

Разместились в Посольском приказе, в Красной палате, под рукой у Щелкалова, и надолго занялись этим кляузным делом.

Важный и сановитый Мстиславский прочитал длинное, хорошо мотивированное прошение Голицына. Потом прочитал не менее длинное, с историческими экскурсами, объяснение Трубецкого и первым делом обиделся сам:

– Смотрите, что он пишет здесь. Что дед мой, князь Федор Михайлович, в книгах писался вместе с князем Микулинским. Но дед мой никогда вместе с Микулинским не бывал. Дед мой всегда был выше. Меня князь Тимофей Романович бесчестит.

Все больше распаляясь, Мстиславский встал и пошел вон.

Трубецкой бросился его задерживать.

– Не сердись, князь Федор Иванович. С дедом твоим еще можно было в отечестве считаться, но по отце твоем с тобой местничаться нельзя. Больно твоего отца государь жаловал. Великим его почитал.

Другие бояре также стали уговаривать Мстиславского не сердиться и суд вести. Уговорили.

Чтобы узнать, кто выше, Трубецкой просил подьячих принести список свадьбы короля Магнуса. Там был хорошо описан весь ритуал.

Знаменитая свадьба справлялась в Новгороде в семьдесят третьем году и была на памяти у всех потому, что невеста, племянница царя Иоанна Грозного, была православная, а жених был не христианской веры – протестант. И венчали их два попа.

По этому списку, как объяснил Тимофей Трубецкой, князь Василий Юрьевич Голицын был меньше его брата, князя Федора Романовича Трубецкого.

Послали подьячих в Разрядный приказ принести из архива нужный документ.

Скоро подьячие принесли специальный ящичек со свадебными списками. Отыскали в нем нужную бумагу.

По ней вышло неладно. Князь Трубецкой там не был вовсе записан. А были только князь Шейдяков, князь Голицын да дьяк Василий Щелкалов.

Разгорелся целый скандал. Трубецкой кричал, что это подмена, подлог. Что это братья Щелкаловы, Андрей и Василий, специально переписали бумагу в пользу Голицыных. Потому что они родственники и сваты.