Я никогда не жалуюсь Джо в открытую, лишь изредка позволяю себе обронить пару фраз – мой способ чуточку разрядиться. Она тоже никогда не критикует Хью и впрямую не высказывает недовольства высшими классами. Джо говорит о британскости и о том, до чего все это нелепо, – говорит извиняющимся тоном, словно и она, и прочие представители среднего класса непосредственно к этому причастны, что само по себе очень по-британски.

– Джо, как и ее родители, появилась на свет в Бристоле, тогда как обе ее бабушки и оба дедушки были выходцами с Ямайки. Интересно, чувствует ли она себя отчасти иностранкой изза происхождения? Подозреваю, что нравлюсь ей именно тем, что я американка, хотя лично меня это дико напрягает, особенно сейчас, когда в глобальной войне нам противостоит весь мир. Из какого-то непонятного упрямства я цепляюсь за свой американский английский, акцент и вокабуляр, но, честно признаться, в Британии мне гораздо лучше. Досадные пустяки – вот и все, что иногда раздражает. Продуктовые упаковки, которые так просто не вскрыть. Цитаты из ситкомов, которых я не видела. Трудности в толковании этикета – она действительно приглашает меня на чай или это просто формальная вежливость? Внутренние сомнения: не слишком ли я несдержанна, не слишком ли порывиста, не слишком ли я – это я? Шуточки, понятные только Хью и его друзьям. Старинные традиции, смысла которых мне никак не уразуметь. Надеюсь, никто не попытается нагрянуть на остров в День «Д», – Джо хмурит лоб, – это может плохо закончиться.

Она серьезно? Не успеваю я задать вопрос, как звякает дверной колокольчик и миссис Уикетт, шаркая, входит в кафе за своей полуденной чашечкой чая. Джо вскакивает, чтобы поздороваться с посетительницей, и помогает сухонькой старушке сесть за столик. Я приветственно машу миссис Уикетт и удостаиваюсь сдержанного кивка.

Джо отправляется на кухню вскипятить чайник, а я оглядываю ее уютное заведение: кремовые кружевные занавески, низкий потолок с белыми крашеными балками, чуть покосившиеся стены, зигзаги трещин, проделанных влагой, – и вспоминаю выражение лица моей подруги за миг до того, как тренькнул дверной колокольчик. Я всегда считала, что Джо подстраивается под собеседника. Она эмпатична. Если бы меня попросили описать Джо одним словом, именно так я бы и сказала. Ей всего-то немного за пятьдесят, и, в отличие от большинства местных, выросла она не здесь. Однако по мере приближения Дня «Д» я все сильнее жду, что она моргнет, сдастся, заявит, что это лишь традиция, не более. До сих пор этого не произошло. Джо встревожена. Энергична, как всегда, но чувствуется в ней какое-то беспокойство, чем-то схожее с той уверенностью, что вчера читалась в лице Чарли.

Я делаю глоток чая. Опять поторопилась. Не так долго живу на острове, чтобы привыкнуть к обжигающей температуре местных напитков. Неуклюже опускаю кружку с драконом на стол, и выплеснувшаяся через край капля пачкает белую кружевную скатерть. Я промокаю ее салфеткой, а Джо, поставив перед миссис Уикетт чайник и чашку, снова плюхается на стул напротив меня.

– Мы привезли твое печенье, перед тем как на неделю остановили заказ продуктов. Забыла тебе сказать, но оно у нас есть. – Джо кивает подбородком на витрину.

– О, замечательно! – старательно вторю я ее непринужденному тону. – Чарли и моя выпечка устраивает, а вот Хью по диетическому печенью соскучился.

Не знаю, с чего я брякнула «моя выпечка». Готовит у нас только Салли. Может, что-то подобное сказала бы любая мамочка. Иногда я ловлю себя на ошибках – пытаюсь сойти за свою и промахиваюсь. Джо и на этот раз притворяется, будто ничего не заметила.