Таким образом, на улице Люси с Санни подзадержались, только после еще нескольких кругов, намотанных по двору, возвратясь домой. Все мокрые, грязные, так как без падений, естественно, не обошлось, но зато безумно счастливые и довольные.

Дальше воспоминание снова оборвалось тёмным пятном, заканчивая историю восьмилетней Люси на этом первом и единственном кусочке.

И, может быть, подобные воспоминания были не самыми увлекательными или масштабными, но каждое из них было дорого Люси. Она собирала их, как когда-то богатый скупец, растерявший всё своё золото. Нанизывала на ниточку, как переливающиеся и дорогие сердцу алмазы, старалась скрепить всем, что подходило, и прятала в копилку души. Ведь это всё, что у неё было. Что у нее осталось, а вернее, что к ней вернулось.

Например, о девяти годах в голове Люси и вовсе не имелось ни одного отрывка, даже самого маленького. А воспоминания о десятилетии составляли лишь бессмысленные, действительно крошечные обрывки разных ситуаций, из которых хоть одноминутную полноценную картинку создать не получалось. Из её жизни будто вовсе стёрли эти два года, что, конечно, Люси очень расстраивало. Тут остались только смутные ощущения родных объятий, долгих учебных будней, холодных ночей в одиночестве и длинных дней с друзьями. А также бесчисленное количество разговоров, – только неизвестно с кем, неизвестно когда, неизвестно о чем. Будто кто-то снимал, но забыл настроить фокус на камере и включить запись звука, оставив только невнятные, размытые образы, силуэты и очертания. Ужасно хотелось узнать и вспомнить больше, но не то чтобы Люси могла как-то на это повлиять, поэтому пришлось лишь смириться.

В итоге, третье воспоминание Люси было из той поры, когда ей уже исполнилось одиннадцать. И на этот раз это был обычный школьный день. Если подумать, скучный. Но что поделать. Что вообще могло быть интересного на уроках?.. Зато она хотя бы его помнила.

И именно благодаря таким моментам, вернувшимся в память, Люси сумела узнать, что училась в целом неплохо, хоть и большую часть именно этого конкретного дня провела, глядя в окно и наблюдая за плывущими по небу облаками, которые к вечеру сменились темными тучами. Видимо, конкретно в тот день ее сосредоточенность решила ее покинуть.

Люси сидела за средней партой в ряду у окна. Рядом с ней сидела… «Лили», – услужливо подсказало подсознание тогда почти сразу, едва картинка всплыла перед мысленным взором, позволив имени всплыть в голове среди вороха других мыслей. Так что Люси посчитала, что её соседку, с ее отливающими золотом под светом ламп пшеничными пушистыми волосами и озорными искрами в серых глазах, зовут именно так. Девочке из её воспоминаний это имя очень подходило, да и потом это точно подтвердилось.

Домой же тогда Люси пришлось идти уже под начавшимся дождём, но это нисколько её не расстроило. К дождю она относилась хорошо, – она поэтому-то и смотрела в окно до этого, ждала и хотела встретить первые капли. Так что пока ученики, разбегаясь в разные стороны, как можно быстрее пытались добраться до дома, Люси, наоборот, старалась идти как можно медленнее, скорее, просто прогуливаясь и попутно осматривая все вокруг. Родители волноваться не должны были, ведь о любви Люси к дождю были прекрасно осведомлены, – подобные мысли, объясняющие ее уверенность, просто появлялись в голове взрослой в неожиданные моменты Люси, и она принимала их, как факт, предпочитая верить самой себе и своему подсознанию. К тому же, учебный год в этом воспоминании только начался, погода стояла очень тёплая, и никаких причин переживать о простудах не было. Ни у Люси, ни у ее мамы с папой.