Так что Льюису Хэмилтону еще ничего не было гарантировано, и даже при условии того, что он будет предельно трудолюбив и лоялен, элемент везения никто не отменял. А работать пришлось много и усердно. Как это всегда бывает в таких случаях, Хэмилтоны приобрели в материальной стороне карьеры, но потеряли независимость. Ответственность за результат теперь была как никогда высока. Все ресурсы были в распоряжении, и, если раньше отец требовал от Льюиса результата, то теперь Льюис спрашивал с отца, если карт «не ехал». Их отношения стали более профессиональными.

Льюис по-прежнему не мог объяснить, как он творил на трассе свои чудеса. Он мог обогнать пятерых соперников на одном круге, выбирая неожиданные траектории в поворотах, но как он их выбирал, он не понимал сам. Он говорил, что он видел перед собой поворот, и решение о том, как его лучше всего пройти, возникало само собой.

Особенно показательным стал первый этап сезона 1998 года в Шотландии, где в самом начале финала пошел дождь, и к концу гонки Льюис опередил второго призера более чем на 15 секунд, что для картодромов – огромный отрыв. Его главным конкурентом в сезоне был 15-летний Фрейзер Шидер (Fraser Sheader), все остальные 15- и 16-летние соперники остались позади 13-летнего Хэмилтона. Опыт Шидера сыграл решающую роль, и, несмотря на победу в финальной гонке, Льюис остался в чемпионате вторым. Но главное – этого было достаточно для того, чтобы остаться в программе «Макларена».

Теперь стратегические вопросы Энтони Хэмилтон решал вместе с управляющим директором «Макларена» Мартином Уитмаршем. Они сочли, что пора переходить на европейский уровень, и выбрали для участия в 1999 году бельгийский и итальянский чемпионаты «Межконтинентальной молодежной категории А» в составе заводской команды «Топ-карт». Это означало конец маленькой семейной команды Хэмилтонов, но Энтони не уволил механика, а возложил на него попечительские и организационные обязанности. Он должен был отвозить Льюиса в школу и встречать обратно, решать ряд вопросов, связанных с поездками на соревнования и т. п.

Одним из его постоянных соперников был поляк Роберт Кубица. Заметив, что в начале сезона Льюис не мог приспособиться к особенностям работы двигателя на малых оборотах при установке на стартовую решетку после прогревочного круга, Кубица намеренно ехал слишком медленно. Льюису не удавалось при этом тонко играть педалью акселератора, и он «заливал» свечу зажигания, заглушая двигатель. Коварный поляк при этом посматривал на Льюиса, и через шлем было видно, что он смеется. Пришлось команде отдельно тренировать процедуру старта, и впоследствии уже Льюис вынуждал Кубицу глушить двигатель.

В итоговом европейском первенстве категории А, в котором участвовали лучшие гонщики континентальных серий, Льюис занял 2-е место после Рейнхарда Кофлера, опередив Роберта Кубицу и Нико Росберга. Наконец, в октябре Льюису удалось выиграть небольшую серию в Италии, организованную производителями картов.

Успех Льюиса вновь означал продолжение участия в программе «Макларена». В 2000 году он поднялся еще на ступеньку в картинговой иерархии и перешел в еще более мощную и быструю «Формулу-А». Здесь он после Баттонов столкнулся с еще одной парой отца и сына в картинге. Это были чемпион «Формулы‐1» Кеке Росберг и его сын Нико. У Кеке были обширные связи, и свою карьеру в «Формуле‐1» он закончил в «Макларене», поэтому он предложил команде в рамках ее программы поддержки молодых талантов создать суперкоманду в «Формуле-А» с участием, разумеется, своего сына. Он уже заручился поддержкой одного из лучших управляющих в картинге итальянца Дино Кьезы (Dino Chiesa). В «Макларене» и «Мерседесе» идею поддержали, и новую команду назвали «МБМ» – «Мерседес-Бенц-Макларен».