Она немного отодвинулась от меня и посмотрела с надеждой. Божечки, какая же она миленькая, когда плачет. Захотелось обнять её крепче, но я решил, что сейчас не время для нежностей. Сейчас время для мотивирующей речи от Макса, как говорил Алекс. Ходили легенды о моих способностях вдохновлять других людей на героические поступки, такие как уволиться с нелюбимой работы или вынести мусор в полночь. Шучу. Причём про работу.

– Кира, – я начал осторожно подбирать слова, плетя монолог сначала внутри себя, подбирая в кружево текста лучшие слова и выражения, которые только имелись в моём лексиконе. Чёрт, если так пойдёт и дальше, я сам стану писателем. Ну держись, дорогая, если не ты, то я точно. – Я знаю тебя уже очень давно…

– Почти три недели, – она улыбнулась.

– Неважно! Для меня достаточно было и одного дня, чтобы понять, что внутри тебя есть необыкновенная сила прожигать словами сердца людей… и даже зеркал, если уж на то пошло. Ты, как никто другой, умеешь подобрать нужный, понятный образ…

– Мне до твоих метафор про стол и стулья далеко, – она снова улыбнулась, вытерев глаза рукавом кофты. Хорошо. Улыбка – это хорошо.

– И да, припомнить в нужный момент то, что другие уже забыли, тоже умеешь только ты. Ты волшебная, правда. Твои слова одновременно и согревают, и обдают холодом, и вызывают мурашки, и даже бросают в жар…

– От них бросает в жар, так правильнее, – на автомате поправила Кира. Ладно-ладно, она и так постоянно поправляет всех, когда они говорят «обеспече́ние», потому что правильно говорить «обеспе́чение». Она это делает на автомате, пропустим мимо ушей. Хотя обидно… я ей тут про высокое, а она мои речевые ошибки решила исправить.

– Прости, – тихо прошептала виновница моего мимолётного раздражения и опустила глаза. Видимо, почувствовала эту эмоцию, прежде чем я накрыл её радостью и решил не давать этой эмоции продолжения. Ха, а она быстро учится. Моя девочка.

– Всё верно, вот видишь! У тебя это идёт изнутри. Ты как будто светишься метафорами, сравнениями, олицетворениями и бог знает чем там ещё! В тебе бурлит необузданная страсть и сила творческого начала, ты не можешь не писать, тебе это необходимо как воздух. Только ты не думаешь о том, что этот воздух может быть нужен кому-то ещё и, возможно, именно твоя книга поможет кому-то найти свой путь, обрести себя, в ком-то разбудит спящие эмоции или призовёт людей к ответственности. Ты можешь, понимаешь? Я в тебя верю и не сомневаюсь в тебе! – Я наконец-то сделал вдох, потому что обычно в потоке мотивирующего монолога забываю дышать. Алекс говорит, что это добавляет импульса в мою речь.

– А ты прирождённый оратор. Может, пойдёшь в президенты? – Кира легонько ударила меня кулаком в грудь. Но больно не было, было приятно. Реально, всего три недели, но за это время мы успели обсудить больше, чем с некоторыми людьми за десятки лет. Удивительно.

– Не переводи тему. Писать будешь? – я посмотрел на неё пристально, сощурив глаза, и даже немного навис над ней, хотя это было тяжело сделать, ведь мы практически одного с ней роста. Пришлось встать на цыпочки, а это как-то не в моём стиле.

– Буду-буду, – моя подруга снова рассмеялась и даже кивнула для верности.

Всё, я её убедил. Ещё один балл в пользу оратора Макса. Сидите и учитесь! Скоро оформлю все свои лозунги в аудиоформат и буду продавать за кучу денег!

– А как назовёшь? – мне было любопытно, потому что я знал, что у неё в шкафу уже есть несколько черновиков, которые она искусно прятала за рабочими блокнотами и квитанциями на квартиру.

– «Люди-зеркала» – как иначе?