– Как указано в разделе 6 «а» договора Андромеды II, мы не убиваем джабабианцев и не принимаем участие в их убийстве.

Близнецы наблюдали, как пешка и его королева закрыли голограмму. Пешка продолжал, не обращая внимания на очевидное недовольство пары:

– Не то чтобы мы совсем не можем этого сделать. Да, джабабианцев трудно убить, но не невозможно. Существует смертельный яд – зефос…

Гневные взгляды близнецов смягчились. Улыбки расползлись по их лицам, пока они смотрели на пешку, королеву и ее крошечный двор.

Агент Эйч припарковал свой «Ягуар» возле невзрачного трехэтажного углового здания, напоминающего гигантский клин. Забежав домой, он переоделся в форму, однако побриться времени уже не хватило. Эйч выглядел помятым и чувствовал себя аналогично. Его до сих пор преследовали последствия ночных эксцессов: затуманенная голова, тошнота, распухший язык. Ему казалось, что выпитая ночью фиолетовая слизь теперь пыталась вырваться наружу. Тем не менее Эйч оказался благодарен за пробел в своей памяти, особенно после того, как нашел странные красные следы от присосок, пока принимал душ. Стараясь не думать об этом, он зашел в загроможденную маленькую мастерскую по ремонту пишущих машинок на первом этаже здания.

Машинки каждой эпохи и в любом рабочем состоянии захламляли все полки, столы и уголки магазина.

– Я ищу нерабочую «старушку», – сказал агент Эйч, приветствуя старика, старательно работающего над древней «Короной»[22].

Владелец в защитном козырьке и монокле не выказывал ни малейшего беспокойства.

– Ты не заставишь меня подняться с места, Эйч.

Старик даже не удосужился отвлечься от своей работы.

– «Империал» с красным ярлыком. Ищи сам.

Эйч улыбнулся и осмотрел комнату, пока не нашел тяжелую старинную машинку. Он нажал клавишу «H», и машинка издала громкий стук, а в задней части магазина открылась тонкая черная дверь с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

– Спасибо, Чарли, – поблагодарил Эйч, заходя в дверь.

Чарли продолжил свое занятие.

Дверь за агентом закрылась.

Как обычно, первый этаж лондонского штаба ЛвЧ представлял собой слияние хаоса и порядка. Эм и ее приятель, Гай, ушли на перерыв и стояли в очереди у чайной тележки, которая сегодня стояла возле стены с фотографиями, посвященными великим моментам в истории ЛвЧ. Гай кивнул на один из черно-белых снимков, где изображалась группа пришельцев, одетая в земную одежду конца 1800-х годов. Прибывшие инопланетяне несли сумки и сундуки и гордо позировали напротив большой комнаты с тремя большими арками, обозначенными римскими цифрами.

– Если присмотреться, – заметил Гай, – то можно заметить моих прародителей.

Эм приблизила лицо к рамке и увидела молодую пару инопланетян, очень похожую на Гая.

– Старая портальная станция, место первой великой миграции пришельцев. У меня до сих пор остался этот старый чемодан.

Эм перестала слушать. На этаже появился симпатичный белокурый агент и уверенно направился через помещение. Складывалось впечатление, что все вокруг его знали, потому что останавливались поприветствовать. Мужчина реагировал на всеобщее внимание сдержанно, но приветливо. Очевидно, он привык к такому вниманию. Эм казалось, что он передвигался как в замедленной съемке, демонстрируя точеные черты лица, глубокие голубые глаза и уверенную улыбку. Но тут она поняла, что он действительно шел медленно, пока все остальные перемещались в обычном темпе.

– Что с этим парнем? – удивилась Эм.

Гай повернул голову к одной из коллег – инопланетной женщине по имени Нерлин. Глаза ее сфокусировались на замедленном агенте, а рука лежала на большом пульсирующем обнаженном мозге, похожем на фиолетовый улей.