– Осиандер? – герцог вёл шумную дискуссию с двумя теологами из Университета. – Да, раньше мы с ним соглашались во всём! – Было заметно, что Альбрехт от души «приложился» к рейнскому. – Но потом он переврал учение Лютера, отчего и стали возникать в нашей Академии разные ложные течения, всё больше удаляясь от истинного…

– Но его учение, ваша светлость… – пытался возразить один из профессоров.

– Его учение о том, что оправдание не есть юридический акт признания Богом неправедного праведным, а должно пониматься как передача внутренней праведности, проистекающей из мистического соединения со Христом? – громогласно провозгласил герцог. Затем внезапно успокоился: – Впрочем, вы – теологи, вам и решать! Спорьте, ибо в споре рождается истина, но не вносите смуту в сердца и умы студентов! Arbor mala, mala mala!33

– О чём задумались, сударь? – на лице у Вёллера играла дружелюбная улыбка. – Наших профессоров и после кружки альтштадского пива не оторвать от богословских споров. А вот я хочу сегодня наесться, как Гаргантюа!

Доктор Томас улыбнулся в ответ, а его соседа отвлёк господин, расположившийся с другой стороны от Вёллера:

– Прошу извинить за вторжение в ваш разговор, любезный Дитрих, а как питаются эти самые… московиты? Говорят, они едят кору с деревьев, как зайцы в окрестностях Кёнигсберга?

– Если вам интересно, то я расскажу, – ответил ему Вёллер. – Но не забывайте, мой дорогой друг, что московиты – это народ, живущий среди настоящего богатства. Их леса полны дичи, а реки и озёра кишат рыбой! В часы застолий они едят много и от души! Случается, что со двора хозяина, угощающего гостей, люди не уходят по нескольку дней! Иногда приходится принимать меры для облегчения,… опорожняя желудок,… прошу прощения, не к столу будь сказано! Но после этого обжорство продолжается вновь! И, заметьте: едят они отнюдь не кору! Баранья голова в чесночном соусе и жареные лебеди – это первое угощение для знатных московитов! Всё, что вы видите на этих блюдах,… – он указал пальцем на ломившийся от яств дубовый стол, – их этим не удивишь! Здесь я что-то не вижу осетрины, да и как-то не достаёт мне теперь чёрной и красной икры…

– Вообще, сударь, – Вёллер вновь повернулся к Волькенштайну, – в Московии на большие праздники еду, вина и мёд доставляют обозами, столы же, уставленные серебряной и золотой посудой,… нередко ломаются под тяжестью блюд!

– За столами, – опять поворот в сторону любопытного господина, – прислуживают по двести – триста человек, а в трапезе принимают участие…

– Не надо! – рассмеялся его собеседник, – теперь меня всю жизнь будет преследовать желание побывать на московской пирушке!

– А вы, сударь, наверняка начитались воспоминаний Йозефа Милха, – заметил Вёллер, – раз у вас такие сведения о московитах. Вы, наверное, думаете, что московский царь – упырь и кровожадный убийца, а его подданные – рабы?

– В общем, да, – смутился его оппонент.

– И напрасно, – тайный посланец вновь обернулся к доктору Томасу. – А знаете, что я долго держал в тайне своё ремесло… врача?

– Отчего же? – поинтересовался тот.

– Иноземные врачи у русских царей не в почёте. И это обосновано. Дело в том, что отец нынешнего царя, великий князь Василий III погиб при весьма странных обстоятельствах. Иноземные лекари Теофил и Николо не смогли спасти князя от ничтожной раны. Считается также, что не без помощи врачей была отравлена и мать нынешнего царя Елена Глинская.

– Оmnia in manus Dei34, – вздохнул Волькенштайн.

– А я воздам должное вот этой лопатке ягнёнка! – провозгласил Вёллер и вонзил двузубую вилку в приличный кусок ароматного мяса, лежащего на блюде. Затем обильно полил его кисло-сладким соусом. –