В передней карете ехал Альбрехт Бранденбургский с молодой герцогиней и наследником. В остальных ехали придворные, советники, священники и почётные гости.

Народ высыпал на улицы, приветствуя своего повелителя.

По утреннему городу далеко разнёсся звонкий цокот подков. Небо было ясным, ветерок тёплым, а покрытый лёгкой рябью Прегель, блестел, как рыбья чешуя.

Томас Волькенштайн ехал в карете вместе с магистром Невиусом. Этот господин тоже входил в круг людей, приближённых к наследнику. Поэтому, приезжему доктору было интересно пообщаться с учёным человеком, и он сделал всё возможное, чтобы оказаться с последним в одной карете, сев как раз напротив его. Кроме них, в экипаже устроились два бакалавра, которые перевозили упакованные в мешки книги из личной библиотеки герцога. Это был подарок Альбрехта ко дню рождения Академии.

Глядя, с какими предосторожностями перевозятся драгоценные фолианты, магистр не преминул заметить:

– Всю жизнь его светлость относится к Академии, как к собственному ребёнку… Как любящий отец, да хранит его Господь и Пресвятая дева Мария… Уж сколько он передал в собственность Университета книг, сколько учебников напечатал на свои средства…

Магистр поведал доктору о том, что герцог с момента основания Университета стал приглашать в Кёнигсберг учёных людей в качестве педагогов. Студентом же этого учебного заведения мог стать не только сын богатого бюргера, но и отпрыск любого простолюдина, если у такового обнаруживался дар к учению.

– Да-да, и не смотрите так недоверчиво, господин врач! Это у вас в Кракове или в Болонье… такое может только присниться, а наш герцог заявил, что образование должно быть доступно даже детям бедных крестьян! Если те являются коренными пруссами и у них имеются способности, то могут получить бесплатное образование в Университете, при условии, что впоследствии будут служить в герцогстве, каждый в своей должности…

Волькенштайн внимательно слушал магистра и всё больше убеждался, что со стороны сего увлечённого наукой человека ничего вредного наследнику грозить не может.

Между тем, Невиус упомянул и о том, что университетской профессуре даны невиданные доныне привилегии: их освободили от уплаты налогов, однако, дозволили при этом заниматься пивоварением и рыболовством в Прегеле.

– Да что я вам рассказываю! – магистр порылся в складках мантии и достал свиток. – Пройдут года, потомки про нас и не вспомнят. Но, если сей документ сохранится, то они поймут, что сделал для них этот великий человек!.. С вашего позволения, любезный доктор, я зачитаю…

«Повелеваю всем и каждому из наших благородных прелатов и господ, представляющих рыцарство, дворянство, общины, города, сельское население и бюргерство и всех остальных наших подданных… чтобы они все вместе, и каждый в отдельности настоятельно и непреклонно оказывали содействие нашему университету и его профессорам, студентам и сотрудникам во всех вопросах и делах, касающихся основ, регалий, привилегий, статутов, юрисдикции, содержания и свобод; избегали любых недоразумений и нанесения ущерба, не создавали препятствий Университету сами и не позволяли того никому другому. А в случае необходимости все без исключения, кто бы то ни был, помогали защищать и охранять его интересы, во избежание сурового наказания, а именно, штрафа в 100 унций золота, который безо всякой пощады должен будет уплатить каждый, кто совершит деяние, причиняющее вред Университету. Писано в замке Кёнигсберг месяца апреля восемнадцатого дня, в день Святой Пасхи, в лето 1557 после Рождества Христова. Альбертус»…