Вспомнили мы с Сашей то время, когда он с Юрой Герасимовым, вели у нас в школе радиотехнический кружок, как собирали детекторный приёмник и, он у нас заработал, мы услышали голоса дикторов радио. Нашему восторгу не было конца! Я тогда учился в седьмом классе.

Время в пути пролетело быстро, успели мы и поспать до Свердловска. Утром благожелательно расстались с Сашей Манаковым.

Понедельник, третьего февраля 1969 года, начался для меня тяжело – сижу на лекциях, а все мысли о покинутом родительском доме. Ведь с наступлением лета я уже не поеду на каникулы в Заводоуспенку – в нашем доме живут другие люди. Я не побегу больше утром купаться на Шувалова! Эта мысль глубоко меня расстроила до окончания третьего курса техникума! Ехать летом в Заводоуспенку, пожить у Германа, а потом оттуда ехать в Белоруссию на преддипломную практику, там нашлась для меня такая возможность, я не смог по материальным соображениям. Всё, путь к родному порогу отрезан!

В июне 1971 года приезжаю в Свердловск на защиту дипломного проекта в техникуме, выхожу из аудитории, где проходила защита, меня уже встречает с распростёртыми объятиями представитель военкомата и вручает мне повестку о призыве на срочную службу.

Я на первом году службы под г. Хабаровск, п/о Князе-Волконка, в/ч 16802. Служил здесь с 1971 года по 1973 год.

Ларчик закрылся. По специальному набору, 22-го июня 1971 года, нас, четверых выпускников техникума, отправили самостоятельно гражданским поездом в Хабаровск, Штаб Дальневосточного Военного Округа.

Все дальнейшие события моей судьбы, полной трагизма, борьбы за выживание умирающей Малой Родины, изложены в моих не далёких от Истины автобиографических произведениях, опубликованных на страницах литературного портала-хранилища proza. ru – https://proza. ru/avtor/nazarov52inbx, а также на страницах сервисного интелликтуального литературного портала Екатеринбурга ridero. ru – https://beta. ridero. ru/#!/common

Наш дом правый, в левом доме жила семья старшего брата Германа. 1959 год.

Ну вот и всё. В последний раз

Ночую в материнском доме.

Просторно сделалось у нас,

Вся комната как на ладони.

Сегодня вывезли буфет

И стулья роздали соседям,

Скорей бы наступил рассвет:

Заедет брат, и мы уедем.

Пожалуй, в возрасте любом

Есть ощущение сиротства.

К двери я прислоняюсь лбом,

На ней внизу – отметки роста.

Вот надпись: «Жене десять лет», —

Отцовской сделана рукою.

А вот чернил разлитых след…

Здесь всё родимое такое.

Стою, и сил душевных нет

В последний раз захлопнуть двери,

Семейный выцветший портрет

Снять со стены, беде поверив.

В последний раз сегодня я

Ночую здесь по праву сына.

И комната, как боль моя,

Светла, просторна и пустынна.

Смотрю в глухой проем ворот

И жду, когда случится чудо:

Вот, сгорбясь от моих забот,

Она покажется оттуда.

Мы с мамой не были нежны,

Вдвоем – строги и одиноки,

Но мне сегодня так нужны

Ее укоры и упреки.

А жизнь идет – отлет, прилет,

И ясный день, и непогода…

Мне так ее недостает,

Как альпинисту кислорода.

Топчусь я у чужих дверей

И мучаю друзей словами:

Лелейте ваших матерей,

Пока они на свете, с вами.

Евгений Долматовский – Памяти матери (1959)

Когда пошёл на пенсию, засобирался на Родину. Решил посмотреть по Интернету, что меня ждёт на Малой Родине. Увидев вместо фабрики две трубы, я ужаснулся – где всё былое величие фабриканта Ятеса, а до него «Компании Алексей Щербаков и К»!? Куда всё делось, где и в чём растворилось? Сдуру позвонил Главе Управы, поинтересовался, что у них там происходит. Получил отповедь защитника Законности. От себя добавил – у нас в Беларуси в принципе такого быть не может. Если наш Президент узнаёт о приближающемся крахе предприятия, он всех подымет на дыбы и заставит исправить положение, разберётся во всех нюансах за и против, потом примет окончательное решение. У нас сохранились Колхозы первых пятилеток Советской Власти. Сохранились молочные бригады на фермах в малых деревнях, чтобы люди имели работу, а не уезжали, не бросали свои деревни на произвол судьбы.