– Зачем?

– Как это зачем? А как я нунчаки буду носить? Не в штаны же пихать, они падать постоянно будут, а мне их поправляй, это неудобно. А если они упадут в штаны как раз в тот самый момент, когда на нас преступники нападут? Как я тебя защищу? Как защищу общество? Поколотят и еще посмеются надо мной, мол, ниндзя недоделанный.

– А ты доделанный?

– Ну вот ты мне петельки пришьешь и буду доделанный.

– А костюм черный не надо, где глаза одни только видно? Ниндзя так ходят.

– Ты вон посмотри, – Гриша указывает на героя из фильма, – он не ходит, и я не буду. Пусть боятся и знают, что со мной шутки плохи. Если у людей, кроме силы, нет аргументов, то у меня для них плохие новости. Всегда найдутся ребятки, чей кулак крепче. Чем тогда крыть? Я уж молчу про уголовный кодекс. Примитивизм идет напролом, но получает в ответ, а затем саркастическая улыбка, мол, не на того напали, доходяги, и потом я мастерски вставляю нунчаки обратно в петельки, которые ты мне пришьешь. Получается, ты тоже часть моей победы над бандитизмом.

– Господи, где ж я так промахнулась, когда мужа выбирала? – вздохнула Яна.

– Когда жизнь ебет со всего размаха, душа крепнет, но и черствеет. Я – глава семьи вообще-то. Я должен ее защищать и поэтому мне нужны нунчаки.

– Ты собак и темноты боишься! Через подъезд, как дитяте маленькое, бегаешь.

– Это другое.

– И высоты.

– И это другое.

– Ну-ну.

– Ну ты представь, эти бандиты мне такие: «Спортсмен, что ль?» – а я срываю с петелек нунчаки, кручу ими, колочу всех, они лежат, захлебываясь в своей крови и молят у тебя прощения, а ты такая: «Ну я еще подумаю! Гриша, может, добавишь им, ведь мои душевные раны еще не получили ту цену, способную их залечить!».

– Ты по башке себе дашь, мы вместе посмеемся, а потом еще и в больницу тебя, дурака, везти.

– Не надо тут! Я найду себе сенсея, и он обучит меня таинствам владения нунчаков. Я – защитник.

– Какого еще сенсея?

– Как какого? Монаха буддийского! Он сделает из меня воина света, защитника семьи, общества. Я вообще всем оружием овладею. И мечами. И ножами.

– А ты ножей охотничьих накупил, которыми я колбасу режу, чтоб учиться, да?

– Это все для защиты, ты не понимаешь женщина. А вдруг на наш дом нападут?

– Кто?

– Бандиты! В спортивных костюмах и лысые.

– Ага, и ты им колбасу порежешь?

– Вот, как до дела дойдет, посмотрим.

– Надо противогаз еще себе купить. И тебе. И детям. Ты не знаешь, бывают детские противогазы?

– Гриша, ты головой сегодня не бился?

– Надо быть готовым ко всему, я же защитник. Это ты, женщина, ни о чем не думаешь, а я думаю. Вдруг ядерная война…Ты телевизор вообще смотришь? Там такое происходит, ух!

– Чего-о-о? – расхохоталась Яна.

– Того. Ты посмотри что-нибудь, кроме своих желтых передачек. Мир стоит на пороге ядерного апокалипсиса, а к нему надо подготовиться. Основательно готовиться.

– Мне тушенку с гречкой идти покупать? – женщина решила подыграть своему дурному мужу.

– И это тоже, но сначала надо пережить первый удар. Нужны противогазы. И пистолет. Люди, знаешь ли, в таких ситуациях агрессивны.

– Нунчаки уже не нужны?

– Женщина, давай я не буду тебе объяснять разницу между ближним и дальним боем. Все пригодится. Надо будет в тир еще походить.

– И где ж ты пистолет купишь? Их без разрешения не продают.

– Лук себе куплю. Со стрелами. Вот. Или еще лучше – арбалет.

– Ба-а-а-а, у меня муж – Робин Гуд.

– Вот как все случится, будешь благодарить меня. Я – защитник, а вы моя семья. Я должен все предусмотреть. Нужны еще очки ночного видения. И тепловизор.

– От зомби? – хохотала Яна.

– Так, а о зомби я и не подумал. Мне нужен огнемет.