– Будь счастлив, – шепчу я.

– Кейтлин… – от боли в голосе Эрика мое сердце сжимается.

– И живи за нас двоих.

Я вижу по глазам что внутри у Эрика бурлят эмоции. На его лицо ложится тень грусти, он стискивает зубы.

Я привстаю на цыпочки, и прикрыв глаза целую его в щеку. Легкое прикосновение губ к гладкой выбритой коже. Оставляю невидимый след.

Я на ощупь нахожу ручку от двери, не отрывая взгляда от Эрика.

– Прости если сможешь, что оставляю тебя. – Произношу я, имея в виду, что скоро умру.

Я открываю дверь, Эрик в порыве тянется ко мне, но быстро отступает, я шагаю через порог, а он остается в коридоре. Мои руки дрожат когда я закрываю дверь.

Делаю вдох и понимаю, что в камере пахнет не так, как наверху или в коридоре. Я не замечала этого, потому что впервые вышла из нее. Теперь я ощущаю разницу, пахнет не плохо, но меня начинает мутить.

Сползаю спиной по двери, сажусь на пол и чувствую, как теплые слезы катятся из глаз. Я не останавливаю их. Я столько держалась. Больше не могу. Они льются по щекам, согревая их.

Пожалуйста, не уходи. Зайди и обними меня. Пожалуйста, не оставляй меня. Мне так страшно. Но Эрик не слышит моих молчаливых просьб, а я слышу его шаги. Они становятся все тише и тише, а потом и вовсе исчезают. Он ушел. И больше не придет. Я никогда его не увижу. Это конец. Почему мне так больно?

Я бегу по холодному полу. Мимо на стенах пролетают картины. Я стараюсь бежать быстро, но ноги меня не слушаются и лишь медленно волочатся. Я должна успеть, я должна…

Подбегаю к двери, распахиваю ее и сразу же врываюсь в комнату. Джордж, мой брат, стоит на коленях в воде. Почему в комнате столько воды? Мои ноги намокают и начинают болеть от холода. Мне больно стоять.

– Это не вода, – произносит мой младший брат, будто прочитав мои мысли. – Это атландия, Кейтлин.

Что? Я не понимаю. Откуда ее здесь столько, и зачем?

– Вставай, пошли отсюда, – произношу я, подходя к брату, но с каждым моим шагом воды или атландии становится все больше, сначала по щиколотку, потом по колено, по живот, и, когда я касаюсь руки брата под водой, ему уже по шею. Я хватаю его за руку и тяну к двери, через которую вошла. Но как бы я ни старалась, нас тянет в обратную сторону. Засасывает обратно.

– Мы все утонем в атландии, – произносит Джордж.

Вода накрывает меня с головой, и мне становится нечем дышать. Я никогда не любила нырять и задерживать воздух под водой. Но Джордж в этом мастер, и я думаю о том, что он справится. Я не дышу пару секунд, потом еще несколько. Легкие болят, хочется вздохнуть. Я крепко держу брата за руку и пытаюсь продвинуться к двери, до каждый шаг вперед отбрасывает меня обратно. Последнее, что я слышу – это голос Джорджа, ясный, громкий, ровный.

– Мы все утонем. Мы все утонем, мы все утонем в атландии.

******************

Я просыпаюсь. Мне до сих пор кажется, что я тону, но это не так, по крайней мере не буквально. Моя кожа и футболка, в которой я сплю, влажные от пота. Мне хочется снять ее с себя и принять душ, чтобы смыть пот и неприятные ощущения после ночного кошмара. Отлично, теперь и во снах мне не будет покоя.

С того момента, как я подписала договор, мне снился хороший сон один раз, все остальные ночи я проводила в бессознательном состоянии. И мне нравилось это. Сон был мои спасением.

Я повторяю про себя, что с мамой и братом все будет хорошо, и иду в ванную комнату. Здесь нет душевой кабины, только маленькая ванная, еще более маленькая раковина, тумбочка под ней и туалет. Я раздеваюсь и забираюсь в ванную. Включаю душ и направляю его на себя. Я сижу так некоторое время и прокручиваю сон у себя в голове пару раз. Кожа краснеет от горячей воды и приятно пульсирует. Я вылезаю из ванны и чищу зубы. Вытираюсь мягким полотенцем, надеваю длинную футболку и свободные шорты. Смотрю на часы, которые висят на стене. Без пятнадцати семь. За последние две недели я ни разу так рано не вставала. Но спать не хочется: вдруг приснится еще кошмар. Мне всегда было сложно заснуть снова, если я просыпалась от кошмара.