– Если бы я это знал! – вздохнул Агапов, – до рематча остается меньше двух месяцев, а бюрократия – она и в Америке бюрократия. Вместо того, чтобы спокойно продолжать тренировки, я буду вынужден постоянно следить за новостями и гадать на ромашке, чем всё закончится.

– Ян, я вижу, что ты на грани, но прошу тебя, не поддавайся психологическому давлению! – воскликнула я, – Рамирес не смог измотать тебя физически, но его команда делает это морально. Правда на твоей стороне, и любой нормальный человек понимает, что скандал с допингом запятнал репутацию «Эль Гато». Запасись терпением, я не сомневаюсь, что скоро всё разрешится. Подумай лучше о другом – если у Рамиреса даже под допингом не получилось выиграть у тебя бой, значит, твое самобичевание не стоило выеденного яйца. Ты сильнее «Эль Гато», и это ему, а не тебе приходится прибегать к запрещенным средствам, чтобы сражаться более или менее на равных. В рематче Рамирес будет чист, и ничего не сможет тебе противопоставить, вот о чем тебе нужно помнить!

На несколько секунд в между нами повисла напряженная тишина, я не спешила заговаривать первой и молча слушала дыхание «Хитмена», пока он, наконец, не подал голос.

– Спасибо, Мика, – благодарно прошептал Агапов, – мне и во сне не могло присниться, что однажды я скажу это женщине, но ты – настоящий друг. Мгновенно поднимаешь трубку в три часа ночи, внимательно выслушиваешь всё, что у меня накопилось, и без труда находишь нужные слова. Я надеюсь, бой всё же состоится, и в мае мы обязательно встретимся в Вегасе. Мне тут особо некогда скучать, и я бы соврал, если бы сказал, что все время о тебе вспоминаю и мучительно считаю дни до нашей встречи, но… Порой мне тебя очень не хватает.

ГЛАВА XV

Наш телефонный разговор продлился еще около часа, и чем больше подробностей стремительно разгорающегося скандала я узнавала, тем отчетливее понимала, что противостояние Яна Агапова и Рауля Рамиреса неминуемо переходит из спортивного в личное. «Хитмен» чувствовал себя жертвой вероломного обмана и был преисполнен ненависти не только к сопернику, но ко всему его нечистому на руку окружению, а к также к функционерам насквозь прогнившей системы, допустивших столь возмутительный инцидент накануне рематча. Напрасно я просила своего любовника сохранять спокойствие – Ян напрочь утратил душевное равновесие, и мне оставалось лишь тешить себя надеждой, что вскоре эмоции немного схлынут, и Агапов вновь обретет способность мыслить критически. На мой взгляд он принимал ситуацию чересчур близко к сердцу, и впадать в панику сейчас следовало проколовшемуся «Эль Гато», но со стороны упорно складывалось впечатление, будто пуэрториканский боксер в отличии от соперника переживает по поводу случившегося в гораздо меньшей степени. Рамирес и его штаб активно отбрехивались от массово сыплющихся обвинений и неотступно придерживались «мясной» версии, раз за разом подчеркивая, что запрещенное вещество попало в организм без ведома боксера, а сам «Эль Гато» и вовсе пообещал временно сесть на вегетарианскую диету, дабы исключить любые контакты с пресловутым кленбутеролом. У Агапова неубедительные оправдания Рамиреса, естественно, вызывали откровенный скепсис, смешанный с нарастающим раздражением от возникшей неопределенности касательно второго боя. Допинговая история существенно выбила Ян из колеи, а учитывая, что в течение предыдущих месяцев он и так пребывал в непреходящем нервном напряжении, новости из Атлетической комиссии только добавили ему ненужного стресса в преддверии знакового поединка. Предсказывать дальнейшее развитие событий я бы навскидку не бралась, а интуиция почему-то решила отмолчаться – видимо, уж слишком многовариантным выглядел исход, так что я настраивалась на затяжные разбирательства и настойчиво просила «Хитмена» не делать резких движений до того, как регулятор официально обнародует свои итоговые выводы, но к, сожалению, Агапову весьма некстати изменило самообладание.