Поздним вечером, после последнего кормления, Я лежала на кровате, пытаясь остановить поток разбушевавшихся мыслей и молока, как услышала в приоткрытую дверь, как кто-то куда – то идёт. Судя по шагам «кто-то» – как минимум человек 10, а вот куда идут – любопытно. Я спрыгнула с кровати и ринулась за всеми. И вот мы, странно ковыляющие в халатах и тапках, нечёсаные, бредём куда —то по тёмному коридору за медсестрой.

– Куда идём то, – спросила шёпотом я у девушки, которую видела днём.

– На обучение. Только тихо, – приложила она палец к губам.

– Понятно, – сказала я, но на самом деле ничего не понятно.

– Деньги сдавай Наташке, – продолжила новая знакомая.

– Хорошо. Сколько? – спросила я не замедляя хода и вспоминая, сколько у меня осталось в кармане в халата, после того, как я прогулялась днём в местный ларёк.

– 200р

– Хорошо, а где Наташка? – обрадовалась я недорогому обучению и устремилась за указательным пальцем искать Наташку.

Мы наконец дошли темными коридорами до большого прозрачного бокса. Через окна было видно множество прозрачных кроваток, в которых лежало множество прекрасных малышей. Мы тихонечко зашли внутрь, медсестра, которая возглавляла шествие, вымыла руки и взяв первого малыша, начала демонстрацию подмывания, умывания, переодевания и пеленания. Я мысленно ликовала, что услышала «отряд» студентов и отдыхала мыслями, потому как в демонстрации участвовал мальчик, а это совсем сложно и грузиться не хотелось.

Я разглядывала деток таких разных и таких одинаковых одновременно. Когда мне принесли малышку впервые, даже нет, даже в родовой, я помню, как пыталась запомнить её черты, запуганная дурацкими историями о подмене и халатности медсестёр, которые могут перепутать. Но даже это не помогло запомнить лицо дочери, но зато я знала точно, что она меня запомнила. И что мы найдём и узнаем друг друга не глазами, но чувствами. Это что-то другое, необъяснимое.

Медсестра взяла в руки девочку и я сосредоточилась. Неужели я когда – нибудь смогу так виртуозно обращаться со своим ребёнком? Но а пока нужно многое запомнить.

Хорошая вещь – рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто её протягивает, и очень утешает того, кто её пожимает…

Прогуливаясь днём по коридору, я встретила девушку, с которой в одно время отмечали рождения наших дочерей. Она, конечно, как и все остальные, отметила его гораздо раньше меня.

– Машенька, привет! Не успела сказать тебе спасибо за поддержку. – Маша была на несколько лет младше меня, но гораздо опытнее. У неё есть ещё сынишка.

Она по гороскопу дева, как и я. Было легко. Все, что она мне говорила, я смело могла воспринимать буквально. И сегодня, вспоминая как все её советы облегчили мои затянувшиеся роды, я испытывала к ней благодарно-родные чувства.

– Ветер, я так рада тебя видеть! Как ты себя чувствуешь? – Маша выглядела гораздо бодрее. Причёска, одета не по-больничному. Вот что значит опыт, наверное. – Я спрашивала у своего врача про тебя, она сказала, что после того, как ты родила, ты кричала «Всем шампанского», – улыбнулась она.

– Да, было, – призналась я, вспоминая, как писала ночью мужу смс, чтобы привёз ящик шампанского.

Мы ещё поболтали и разошлись по палатам, чтобы в следующий раз уже встретиться в обычной жизни.

До выписки домой несколько дней и все, что меня волнует – нужно чтобы пупочек отвалился. Метод обработки его приближает меня к обморочному состоянию, а Глеба и подавно. Мы взрослые, сильные, много знающие и далее по списку, не можем справится с маленьким, засохшим пупочком. Но почему он у всех остаётся в роддоме, а наша собралась его везти домой?