Эх, надо было продать участок и погасить долги. Она уехала бы на север, где устроилась бы в нормальную чартерную компанию и перестала работать в сомнительной компании у Чарли. Начала бы новую жизнь.

Вот только дом – это все, что у нее осталось от дедушки и от родителей.

Хватит. Сейчас она никак не решит свои проблемы, поэтому и думать о них смысла нет. Она идет на остров Гарнетт. За это ей заплатят хорошие деньги. Это все, что имеет значение.

За исключением одного: ее неудержимо тянет к этому мужчине и к мальчику. Почему? Ведь за прошедшие пару часов они всего лишь обсудили погоду, дельфинов, птиц. Пассажир… Мэтт… задал ей несколько ничего не значащих вопросов. По сути, они практически не разговаривали. А мальчик вообще не участвовал в беседе, он выглядел потерянным.

Однако после того, как она убедила Генри покормить Буфа, что-то произошло. Оба изменились в одно мгновение. Ребенок воспрянул духом, оживился и прижался к своему спутнику. А тот чуть не расплакался от нежности, Мэг успела это заметить. В нем словно распахнули душу. И улыбнулся он ей по-другому, не так, как в начале пути.

Что же их связывает? Зачем финансисту с Манхэттена тащить ребенка через полмира, чтобы сдать на руки бабушке на острове Гарнетт?

Хм… нет, не надо ни во что вникать. Будем считать, что Мэтт – это просто красивый мужчина, который хорошо относится к сироте.

Но его улыбка…

Так, это к делу не относится. Она должна думать о своей работе. Тем более что остров Гарнетт уже показался на горизонте. Уже можно различить его очертания вдалеке.

Неожиданно «Берта» кашлянула. По крайней мере, звук был похож на кашель. К тому же Мэг, проведшая в море большую часть своей жизни, научилась различать мельчайшие изменения звука двигателя. Она посмотрела на приборы.

Перегрев?

Что за… Ведь она проверяла двигатель перед выходом. Как он мог перегреться?

И в этот миг она почуяла запах.

И увидела дым.

Перегрев?

О боже! Внезапно Мэг вспомнила, что было пару дней назад. Когда она возвращалась с рыбацкого чартера, то видела, как Грэхем, сын Чарли, выходил из бухты. Он шел на этом судне.

Бухта Роуэн являлась морским заповедником, зоной рыборазведения. Здесь, на мелководье, были мощные приливы и отливы, приносившие много песка и водорослей. Это было замечательное место, чтобы увеличить свой дневной улов, – если ты, естественно, не нарвешься на инспекторов рыбоохраны.

И если тебе плевать на твое судно.

Внезапно Мэг будто наяву услышала слова своего дедушки: «Если ты заходишь в бухту на чем-то большем, чем шлюпка, значит, ты идиот. Мутная вода засорит водозабор для охлаждения воды, и это приведет к перегреву двигателя».

Грэхем – идиот. Но сейчас не время для обвинений.

Мэг поспешила выключить двигатель, взяла огнетушитель и направилась вниз, откуда уже валили клубы дыма.

Мэг О’Хара никогда не была паникершей. В море и раньше всякое происходило. Приходилось доплывать до берега, когда умирал двигатель. Нырять под лодку, чтобы почистить винт. Мэг даже справилась с сердечным приступом у рыбака, когда тот поймал великолепнейшего тунца.

Но вот с огнем… С таким Мэг еще не встречалась.

Мэг понимала: так как огнетушитель не бездонный, необходимо найти очаг возгорания. Закрыв лицо ветровкой, она попыталась открыть люк над двигателем.

Оттуда вырвались языки пламени.

– Отойди! – услышала она командный голос, но не подчинилась и направила огнетушитель вниз. – Немедленно!

В то же мгновение чья-то рука схватила Мэг за воротник и потянула вверх. Мэг выпустила огнетушитель и попятилась. Он прав. Пламя бушует вовсю…

У входа в камбуз стояла сумка. Тяжелая. Спасательная. Мэг схватила ее и потащила наверх.