Слушая Ирину, Юля даже забыла о еде. Ей было лестно, что эта загадочная женщина считает ее красивой. Никто никогда не говорил Юле о ее внешности так прямо и настолько откровенно. Конечно, она не была дурнушкой. Высокая, подтянутая, длинноногая. Длинные каштановые волосы волнами спускались на плечи. И хотя черты лица вряд ли можно было назвать правильными, большие карие глаза в обрамлении длинных ресниц и проступающие на носу веснушки придавали ему мягкость и очарование.

У Юли никогда не было недостатка в поклонниках. Мужчин привлекала ее простая красота без изюминки. И Юля привыкла считать себя симпатичной, но обычной, ничем не примечательной внешне девушкой. Поэтому комплимент от столь шикарной, на ее взгляд, женщины был вдвойне приятен.

– Спасибо!

– На здоровье, дорогая!

– Ирина, а как так оказалось, что вы живете на Кипре? – полюбопытствовала девушка.

После нескольких бокалов вина Юля расслабилась, утолила голод и теперь была готова к беседе. Новая знакомая ее очень заинтриговала. Она была уверена, что услышит от Ирины невероятные истории, которые сможет в дальнейшем каким-то образом вписать в контекст своих путевых заметок. Личное любопытство, смешанное с профессиональным, обостряли интуицию. А интуиция подсказывала, что ее ждет сенсация.

– Мне не хочется забегать вперед, – задумчиво ответила Ира. – То, что я оказалась здесь – это последствия многих событий, о которых лучше рассказывать постепенно, начиная с самой юности.

Юля замерла в нетерпении и недоумении одновременно. Что же за загадка у этой женщины? Однако Ирина не спешила с рассказом. Она медленно потягивала вино, курила сигарету за сигаретой и задумчиво смотрела то на свою собеседницу, то просто в никуда.

Наконец она произнесла:

– Я никогда не была пай-девочкой. Скорее наоборот – сорванцом. Ко всему прочему – некрасивым сорванцом. В детстве мама натерпелась от меня. Я дружила только с мальчишками, хулиганила, дралась. Если бы не бабушка, то я так бы и выросла пацанкой. Но бабушка всеми правдами и неправдами пыталась сделать из меня прилежную внучку. Превращение не заставило себя долго ждать. Но произошло это во многом благодаря одному случаю. Однажды меня на улице заметила женщина, которая работала на Мосфильме кастинг-директором, и пригласила сниматься у режиссера Александра Митты. Мама была против, а вот бабушка подержала меня, сказав, что это шанс привить мне любовь к красоте и искусству. Тем самым бабушка хотела пробудить во мне женское начало. На съемках я познакомилась со своей партнершей Леной Прокловой. Это была ее первая большая роль в кино. Лена была девочка с большой буквы. Умница, красавица. Я тоже захотела стать такой. Нет, точнее я решила стать лучше, чем она! Я смотрела, наблюдала, понемногу копировала, – Ирина остановилась и задумалась.

– Вы знаете, Юля, мне почему-то неинтересно говорить о детстве. Скучно, обыденно, словом, как у всех, – вновь произнесла она. – Давайте я вам лучше расскажу о своих приключениях.

Ирина лукаво улыбнулась, и в ее глазах блеснул озорной огонек.

– О, да! Конечно! – встрепенулась Юля. От монотонного голоса Иры, она скисла и притихла. Поэтому полученное предложение ее немного расшевелило.

– Я была настоящей авантюристкой, искательницей приключений. Мне нравилось быть в гуще событий. Проживать каждый день, как последний!

Юля внимательно слушала свою собеседницу. Она сидела словно зачарованная. С каждым словом Ирины она все глубже и глубже погружалась в ее историю. В какой-то момент Юле показалось, что она находится в совершенно другом месте. Она подняла глаза и увидела, как белые шаровидные лампы медленно раскачиваются под потолком и постепенно трансформируются в большие хрустальные люстры, и потолок уже почему-то был не из темного дерева, а белый с лепниной, похожей на ту, что обычно делали в дореволюционных особняках. Юля услышала музыку, она как будто приближалась, становилась все громче и громче. Все было словно в дымке. Легкий полупрозрачный туман окутывал помещение. Юля постаралась собраться с мыслями и, желая избавиться от наваждения, мотнула головой. Однако вместо того, чтобы вернуться к привычной действительности, она четко и ясно увидела совершенно иную картину.