– Есть не много, – ответил я и подошёл к бездомному, сидевшему на другой стороне переулка облокотившись о кирпичную стену старого особняка, – держи! – и протянул ему сто рублей.

– Премного благодарен! – воскликнул бомж, у которого от радости затряслись руки, в предвкушении опохмелиться.

– А куда они переехали, ты случаем не знаешь? – решил я выведать у него как можно больше информации.

– Не а. Поработали здесь цельную осень и зиму, вдруг бац и закрылись. Гады! Кх-хх! Я только прикормился, понимаешь… кх.… Своим почти стал. Хочешь – верь, хочешь – нет, а проблем с едой не стало….

– А девушку в белой шубе и в белых сапогах, и светлыми волосами до плеч случаем не видел?

– Не помню…. – старик задумался, – их тут много бывало! И чёрных и белых и совсем чёрных, как смола, с фиолетовыми губами. Кх. Сами и с богатыми папиками. На машинах и без….

– А так? – я вложил ему в руку ещё стольник.

– Это ни к чему. Говорю, что не помню! Как заходили, видел, но вот как выходили, нет, – бомж развел руками.

– Это как? – удивился я.

– Ха! Так они очень поздно уже выходили. Кафе ведь всю ночь работало. Так я уж к тому времени пьяный и сытый сплю. У меня вон лежанка в дальнем углу, за баками.… Слышь, а зачем тебе всё это надо? – старик подозрительно покосился на меня. – Ты ведь не из милиции, это как пить дать. Кх-кх.

– Глаз у тебя намётан! Не из органов, это верно. Кухня мне их понравилась, пока в больнице лежал, соскучился, пришел, а тут нет ни шиша! – я с досады сплюнул, и покосился на кафе.

Бомж ещё больше насторожился, посмотрел на меня через прищуренные веки, затем сморщился, смачно сплюнул, почесал немытую бороду и заговорил.

– Я тебе так скажу, кухня у них полный отстой! Но жрать можно, но не за такие бешеные бабки. – Он встал, кряхтя, поднял свой кулёк набитый всякой всячиной, больше не глядя на меня, сказал, – добр человек, извини, пожалуйста, мне нужно пойти заняться шопингом. Кх! А то останусь голодным.

Я его не стал больше задерживать, лишь усмехнулся, представив себе как, этот старикан отправляется на свой «шопинг». Продавцы, наверное, противогазы одевают! Или того хуже закрывают перед его носом дверь своих «бутиков». Вышел на оживлённую улицу, поймал такси и вернулся к себе домой. Сидя вечером перед экраном нового телевизора уцелевшего по странному стечению обстоятельств после визита амбалов отца Наташи, понял, что мне одному эту проблему не решить. К удивлению и к стыду своему сказать, действительно вспомнил про старого друга, с которым дружили с самого первого класса и жившего в шести кварталах от меня, что по меркам большого современного города считается по соседству, и страшно признаться, уже не виделся, наверное, с полгода. Честно говоря, самому стало стыдно. Как-то всё закрутилось, завертелось с Наташей, что про Алексея Андреянова так и ни разу не вспомнил. Чувствую, нужно исправить положение! Он же друг. Поймёт.

Забежал в ближайший магазин, купил бутылку хорошего марочного коньячка, пару лимончиков, колбаски, сыра по полкило и отправился к своему старому приятелю, с которым хоть в огонь, хоть в воду! И к моему удивлению и радости он оказался дома!

***

Молодой человек медленно и как-то не решительно поднимался по лестнице многоэтажного дома. Он делал шаг за шагом, преодолевая ступеньку за ступенькой, поднимался всё выше и выше. Его белые кроссовки мелькали белыми пятнами в полумраке подъезда. Серый плащ скрывал худую нескладную фигуру, шарф, обёрнутый вокруг шеи, свисал почти до пояса, и не придавал парню солидности, скорее наоборот добавлял несуразности его облику.