– Согласен. Подловила, – он примирительно вскинул руки и, качнувшись в кресле, подскочил на ноги. – Опережая твои вопросы, ошибки быть не может. Сразу после вещания я вскрыл «золотой конверт». Его доставили ещё вчера: Оракул отправил «весть» заранее.
– В нём моё имя? – спокойно спросила Рони, искоса взглянув на говоруна. Он там сознание от страха не потерял? Иногда закрадывались сомнения, а точно ли он магическое создание? Чувство, что в душе он заяц, а не птица, обладающая уникальными способностями.
– Да…
– Родителям уже сообщили?
– За минуту до твоего прихода, я отправил вестника.
– Ясно, – ровно вымолвила Рони и бесстрастно констатировала. – Они расстроятся.
Ректор прошёлся по кабинету, налил из графина воды в стакан и протянул его блаженной миссис Френни. Она имела удивительную особенность: в самые «подходящие» моменты выпадать из реальности.
– Я искренне сочувствую тебе и твоим родным, но… мы же не на казнь тебя отправляем. Ещё никто не возвращался из Нижнего мира мёртвым, могу тебя заверить. Только живыми…
– Это радует, – равнодушно отозвалась Рони и погладила говоруна по маленькой головке. Тот прикрыл красные глаза-бусины, млея от удовольствия. Такой простой, казалось бы, но этих созданий, и правда, тяжело приручить. Рони пришлось сидеть в лесу под сосной пять дней и столько же ночей, прежде чем птица заговорила с ней. А ей только исполнилось двенадцать, она была одна, а в лесу полно дикого голодного зверья… – Но вас не смутило то, что меня определили к Высшему демону? С каких пор людей вообще к Высшим определяют?
И снова на лице ректора появилась эта загадочно-ироничная улыбка.
– С момента, как ты впервые переступила порог этого кабинета, я понял, что ты необычная девушка.
– Вы заблуждаетесь, господин Агнар. Я обычная, – невозмутимо заметила Рони. Говорун снова попытался спрятаться под волосами.
Ректор улыбнулся шире и сел обратно в кресло.
– Я имел в виду твой незаурядный проницательный ум. А ты, видимо, что-то другое?
– Я имела в виду то же самое. Мой ум обычный, – флегматично парировала Рони. Пожалуй, в «играх разума» ей действительно не было равных, но ректору вовсе необязательно об этом знать. – И вы не ответили на мой вопрос. С каких пор людей определяют к Высшим? Думаете, Пала… гм… седьмой сын Повелителя станет со мной возиться и тревожиться о моей безопасности?
– Ну, что ты, милая, – очнулась миссис Френни. – Конечно, станет. Как можно не заботиться о такой чудесной умной девочке? Ты же наш маленький прелестный ангелок. Свет нашего факультета, наш лучик, наша…
– Довольно, Лиан, – холодно осадил ректор, выставив ладонь. – Да-да, все мы знаем какая Рони Уинтер замечательная… Но поймите вы… мы не можем пойти против воли Оракула.
– Но я могу подать прошение о пересмотре видения, – бесстрастно заметила Рони. Говорун одобрительно встрепенулся и зарокотал.
Ректор поставил локти на стол, утомлённо помассировал виски.
– Можешь. Кто бы спорил. Но для этого должно быть весомое основание. Пока ты не отправилась на службу к демону, основания быть не может, «Потому что не хочешь» или «Потому что у тебя плохое предчувствие» – не годится. Понимаешь?
– Предельно, – непринуждённо кивнула Рони. – Но, если основание появится, я не буду ждать, пока из меня «высосут жизнь одним лишь прикосновением». На этом всё? Я могу идти готовиться?
– Да, – отозвался ректор, махнув рукой.
– От занятий меня освободили?
– А это ещё почему?! – воскликнул Агнар и даже вскинул голову.
– Так мне же нужно готовиться, и вы только что со мной согласились в этом, – невозмутимо заметила Рони. – Меня отправляют к Высшему, я не могу без подготовки.