Что он топчет в кустах, что он хочет найти? –
Этой тайны не знает никто.
Птицы верят – поэту не выдержать штиль,
И приветливо машут хвостом.
А как он подойдёт, те уходят в полёт,
Над поэтом беспечно парят –
В гнёздах он лишь особые яйца берёт,
Чтобы не было в них кукушат.
Другим наука
время двоится…
время повернуто в оба конца
тонко в нии нагадала наука
Алексей Цветков
хрупок как пробка небесный картон
лучших веков отпылала зарница
где-то в штанах шоколадный батон
чик и двоится
слева направо вперёд и назад
вольницу рифм сытым взглядом окинем
а запятые проставить нельзя
мы не такие
нам без свободы уж лучше на кол
точки тире искажают постройку
буквы заглавные вносят раскол
всех на помойку
окна зажгли позывные огни
тучи на небе посланники ночи
кто это с нами не видно ни зги
милости просим
время свои совместило концы
вихри враждебные дуют обратно
не разглядели в нии мудрецы
трупные пятна
лица повёрнуты в оба конца
страх отступил но за пазухой мука
вот промелькнул озорник без лица
стынем без звука
кто мы такие куда нас ведут
есть пара шут но затасканы стропы
не упустить бы последний редут
жизненный опыт
ноги в охапку и с ветром в кусты
так ли надёжны тылы боевые
зря наедались в святые посты
мы ж не чужие
надо успеть добежать до челна
ужас сковал утомлённые очи
крикнет на нас перевозчик чё над
и захохочет
Двое
Не так давно нас было двое,
Мы всё делили пополам.
Но он не вышел из запоя,
Он навсегда остался там.
Константин Арбенин
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
Владимир Высоцкий
Почему всё не так? Вроде всё как всегда:
Вслед за первым подали второе,
Тот же стол, та же скатерть, и та же еда,
Лишь не вышел мой друг из запоя.
Как я Клаву любил! Часто в гости ходил.
Вдруг заметил я – нас было двое.
Тот засранец подруг у друзей уводил,
Только выйти не смог из запоя.
Парня в горы я брал, подводил под обвал –
Вот такая была паранойя.
Он в палатке туристской храпел как амбал,
А вчера мрачно сгинул в запое.
Над стихами моими обидно зевал,
Он другой пробирался тропою,
Он отрыжкой своею разил наповал,
Но пробиться не смог из запоя.
Он всегда мухлевал, заметая следы,
А с друзьями делился бедою.
Как он гордо сухим выходил из воды!
Но вот выйти не смог из запоя.
И уже не понять, кто же прав был из нас.
Он наколкой гордился другою.
Надо было ему соглашаться на квас –
Может, вышел бы он из запоя.
Всё теперь одному и любовь и беда,
И застольные песни блатные.
В телевизоре – цирк и одна бермунда.
Даже клоуны все голубые.
Наши клоуны нас не оставят в беде,
Кружат чайками за чаевыми.
Отражаемся в горе мы все как в воде
И не мёртвыми, и не живыми.
Нынче вырвалась, будто из плена, жена,
По привычке окликнул её я:
– Зин, оставь покурить! – А в ответ – Иди на… .
Лучше б я оставался в запое.
Карандаш
Мой дух скудеет. Осталось тело лишь,
Но за него и гроша не дашь.
Теперь я понял, что ты делаешь:
Ты делаешь карандаш…
Он дико смотрится в роще,
На сквозняке, в сосняке,
Зато его проще
Держать в руке…
Дмитрий Быков
Душа немела, а тело смелое
Спиною думало: дашь – не дашь?
Сама не знала, что ты делала,
Но ты сделала карандаш.
Смешная сказка: из грязи – в князи.
Поэт в стихах неприлично гол –
Ты отсекла все старые связи,
Но оставила ствол.
И из него, как из подземелья,
Рвался сквозняк бытия,
Когда ты маялась от безделья
В юбочке без белья.
Тот карандаш нужен всем поэтам,
Херню слагающим ради славы,
И тем другим, кто уже с приветом
От Окуджавы.
Эти – слева, а те – там справа.
Слева – забвенье, а справа – успех.
Я карандаш свой, как мост-переправу,
Клал и на этих, и на тех.
Клал находчиво и умело,
Отдыхая от важных дел.
Поэт ощущает своё тело