– Это у вашего сценариста от такой реплики потеплеет на сердце, – резко ответила Наташа, – а меня от неё трясёт.

– Хорошо, оставим в покое сценариста, хотя текст сценария утверждён худсоветом студии, и вернёмся к нашим проблемам. Нам предстоит ещё снять несколько дублей.

Светланов оглядел притихшую съёмочную группу и обратился к оператору:

– Александр Михайлович, вы готовы к съёмке?

– Да, можем начинать.

– Мотор! – скомандовал режиссёр.

После того как были сняты ещё три дубля, один из которых был довольно приличным, решили объявить небольшой перерыв для перестановки камеры и света.

Виноградов не спеша направился в коридор, надеясь спокойно покурить.

– Александр Михайлович! – остановил его возглас актрисы. – Я бы хотела узнать ваше мнение по поводу съёмки. Вам понравилось как я сегодня играла?

– Наташа, – Виноградов внимательно посмотрел на неё, – вы не переживайте пожалуйста, сегодня же первый съёмочный день. Мне кажется, что у вас всё очень даже неплохо для начала получилось, но только одна просьба: как можно меньше суетитесь перед камерой, не забывайте, что вы не в театре, а на съёмочной площадке и ваши глаза, улыбку, движение всё это видит зритель на большом экране.

– Александр Михайлович, – как-то просительно заговорила Наташа, робко заглядывая в глаза оператору, – вы ведь профессионал и можете понять моё состояние: я заканчиваю актёрский факультет ВГИКа и от результата этих съёмок возможно зависит моё будущее. Я прошу вас сделать всё возможное, чтобы я смотрелась на экране красиво.

– Я понимаю вас, Наташа и обещаю сделать всё возможное. Надеюсь, что ваше появление на экране станет событием в мире кино. Тем не менее, мне бы хотелось напомнить, что современный кинематограф не сводится только к красивости, а предполагает актёрское перевоплощение, умение выразить на экране образ, характер и мысли человека, роль которого вы исполняете.

Виноградов, так и не дойдя до коридора, прикурил сигарету и, посмотрев на Наташу, продолжил:

– Ещё хотелось бы побольше эмоций и не внешних, а внутренних. Только в этом случае на экране будет не манекен, а живой человек с оригинальным характером, со своими проблемами, мыслями и желаниями.

В это время в павильон вошёл режиссёр Светланов. Он увидел оператора с актрисой и быстро подошёл к ним.

– Александр Михайлович, – обратился он к Виноградову, – сейчас мы снимем крупный план Наташи, а потом займёмся массовкой.

– Хорошо, – отозвался оператор.

– Владимир Сергеевич, – робко спросила Наташа, – можно ли меня снимать после массовки?

– Почему ты вдруг закапризничала? – недовольно спросил Светланов. – Ты сейчас в хорошей форме, да и грим у тебя в порядке.

– Не в этом дело, – тихо ответила Наташа. – Мне бы хотелось немного отдохнуть, собраться с силами, сосредоточиться.

– Ну хорошо, – согласился режиссёр, – иди в актёрскую комнату, передохни, а мы тут пока с оператором поработаем.

Наташа, предупредив пом. режа Переверзеву, быстро вышла из павильона.

– Владимир Сергеевич, – сказал Виноградов, – съёмку крупных планов Наташи я бы отложил на несколько дней. Она слишком взволнована и возбуждена да и опыта у ней пока маловато. Боюсь, что из этого ничего хорошего не выйдет.

– Ну если каждый раз из-за плохого настроения актёров мы будем откладывать съёмку, то не только плановый метраж, но и картину никогда не снимем. – Светланов говорил возбуждённо, размахивая руками. – Актриса просто нервничает, это её первые шаги в кино, но как только она увидит себя на экране, то сразу же успокоится. Вот тогда-то и начнётся настоящая работа.

Закончив разговор, режиссёр вошёл в декорацию и подозвал к себе Татьяну Переверзеву.