Мне невыносимо захотелось, чтобы Рино и ко мне прикоснулся так, как к той женщине. И чтобы посмотрел на меня так же, рвал на мне одежду в нетерпении. А потом я в бессильной ярости разбила вазу и сидела на полу, раскачиваясь из стороны в сторону. Я ненавидела их всех. И Рино тоже.

Этой ночью я изучала свое тело и рассматривала себя в зеркале. Будучи дочерью врача, я знала все об отношениях женщины и мужчины еще до того, как уехала во Францию. Отец считал это естественным процессом спаривания для зачатия себе подобных у животных. Конечно, во Франции общаясь с другими девушками и читая запрещенную литературу, я уже прекрасно понимала, что люди этим занимаются не только для продолжения рода. Девушки рассказывали, что это приносит невероятное удовольствие, что ради этого удовольствия, а не во имя возвышенных всяких там эмоций, совершаются безумства и самые страшные преступления.

Я прикасалась к себе кончиками пальцев, закрыв глаза, а потом наоборот пристально глядя на свое отражение. Я красивая? Какая я в глазах мужчин? Я им нравлюсь? Рино…ему я могла бы нравиться? Он бы захотел касаться меня? Или целовать?

***

А потом, спустя несколько недель, я снова приходила к нему и читала…теперь свои письма. Словно мы все начали заново. Точнее, я начала. Тот самый обратный отсчёт от беззаботной влюбленности до дикой одержимости. Он не слушал. Мне так казалось. Но иногда я все же успевала поймать его взгляд, устремленный на меня из–под густой челки. Пристальный, незнакомый мне взгляд. Мужской. Пронизывающий, изучающий. Скользящий по лицу, груди, ногам. Если раньше я не задумывалась, в чем приходить к моему другу, то сейчас, ясно осознавая, что он видел всех тех красивых женщин в шикарных нарядах, мне хотелось быть хоть немного похожей на них. Но они зрелые, с красивыми формами, роскошными телами, а я худая, хрупкая, у меня небольшая грудь, острые плечи. Разве что тонкая талия и роскошные волосы – единственное мое достоинство. Так говорит Марта, когда укладывает непослушные рыжеватые локоны по утрам и затягивает потуже корсет. «Госпожа как тростиночка, такая тоненькая, хрупкая». С каждым днем я все больше и больше нервничала в присутствии Рино. И я выбирала наряды, стараясь походить на тех женщин с соблазнительными вырезами, красивыми прическами, подведенными глазами и напомаженными губами. Конечно, до искусства соблазна мне было далеко. И, скорее всего, Рино насмехался над моими усилиями и презирал меня за них.

А мне хотелось, чтобы он смотрел на меня, говорил со мной как раньше, слушал меня. Хотел…. как ту блондинку, которую так яростно сжимал в объятиях. Я смотрела на его руки в перчатках, и у меня сводило скулы от невыносимого желания, чтобы эти руки коснулись меня…чтобы его чувственный рот прижался к моему рту.

А вместо этого я наталкивалась на холодную стену отчуждения и яростный взгляд с каким–то непонятным блеском.

Я уже прочла почти все письма за три года и перешла к последним. Тем самым, где познакомилась с Арманом и начала выезжать на балы. Как вдруг Рино оборвал мое чтение, впервые заговорив со мной после долгого игнорирования.

– Хватит.

Я в недоумении посмотрела на него и вздрогнула, когда поняла, что он стоит у самых прутьев решетки. Рино всегда двигался быстро и молниеносно. Иногда мне казалось, что он и не человек вовсе, и от этой мысли становилось жутко, и в то же время дух захватывало от его звериной силы и мощи.

– Хватит, и так все ясно.

Я нахмурилась, не понимая, что именно его разозлило.

– Ты не слышал еще самого интересного, как Твоя Девочка вышла впервые на сцену. Я так сильно хотела рассказать тебе об этом.