– Смотри же! Ты сам это сказал!

– Так я и не отказываюсь! – с улыбкой пожал плечами сын.

После ужина он заторопился домой: назавтра была утренняя смена в госпитале, и Юн Соку нужно как следует выспаться – три плановых операции требовали от него предельной концентрации, а рука, держащая скальпель, должна быть твердой. На прощание Анна чмокнула сына в щеку (для этого ему пришлось наклониться к матери), и Юн Сок, поклонившись отцу и крикнув младшей сестре:      «Пока, Су Ми!» – вышел из особняка семьи Шин.

Утро рабочего дня началось традиционно, с планёрки. А затем все сотрудники разошлись по своим местам. Юн Сока ждала первая плановая операция, и мужчина, переодевшись, направился в операционную. Бригада, с которой он обычно работал, уже в полном составе была там. Пациентка – женщина средних лет – лежала на операционном столе, получив свою дозу анестезирующего препарата.

Юн Сок, лицо которого было скрыто медицинской маской, а глаза – защитными очками, оглядел людей, с которыми ему предстояло работать ближайшие несколько часов, и негромко произнес: «Начинаем!»

А дальше операционная бригада превратилась в единый организм, действующий слаженно, без лишней суеты, но в довольно хорошем темпе. Каждый из врачей и медсестер до автоматизма отработал все действия, каждый знал, что и как он должен сделать в определенный момент, поэтому операция шла своим чередом, без всяких заминок и неожиданностей.

В такие минуты Юн Сок абстрагировался абсолютно от всего, что не касалось операции. Порой, когда он анализировал свою работу, ему самому казалось, что он превращался в некий автомат, точно знающий, что нужно делать.

Всем в госпитале было хорошо известно, насколько педантичен доктор Шин, когда дело касается работы, и насколько он профессионален. Попасть в его операционную бригаду считалось среди врачей и медсестер огромной удачей, потому что, работая с ним, коллеги получали бесценный опыт. Ведь каждую более сложную операцию Юн Сок предварительно проводил на специальном тренажере, которым был оснащен госпиталь, до мельчайших деталей повторяя и перепроверяя все действия, которые затем выполнялись уже в реальной операции. А после этого проводился еще и «разбор полетов», во время которого молодой хирург тактично, но решительно указывал коллегам на допущенные ошибки или неточности, которые – случись они во время настоящей операции – могли стоить пациенту жизни.

С коллегами доктор Шин был неизменно вежлив и ровен, оставляя общение в рамках работы, никого не впуская в «ближний круг». Хотя многие женщины, сотрудницы госпиталя, были бы совсем не прочь оказаться внутри этого «ближнего круга». Но никто из них не мог похвастаться подобным, потому что мужчина был твердо убежден, что нельзя смешивать в одно работу и личную жизнь.

Операция завершилась через три с половиной часа. Поручив ассистентам сшить ткани, мужчина вышел из операционной и только тогда почувствовал, что устал. Вымыв руки и стянув мокрые перчатки, бросил их в мусорную корзину, стащил с лица маску и очки, снял с головы шапочку и встряхнул волосами.

Небольшой отдых – и его ждал новый пациент. И новая операция.

Прооперированную женщину уже увезли в отделение реанимации. Встретив некоторое время спустя в коридоре медсестру, которая проверяла показания приборов жизнеобеспечения, спросил о состоянии больной. Та бойко отчиталась и, поклонившись, поспешила дальше по своим делам.

Юн Сок успел перекусить и выпить кофе, а потом провел еще одну операцию. Третья должна была состояться после обеда, но этому не суждено было случиться. Потому что произошли события, повернувшие дальнейшую жизнь мужчины совсем в другое русло.