Артур поперхнулся салатом. Такой наглости он не ожидал. До сегодняшнего дня обязанности главного директора выполнял именно он. Именно его я обвинила только что в развале компании. Рахманенко положил вилку, Герман удовлетворенно подмигнул мне, а Артур откинулся на спинку стула и смотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Да, мальчики, я сделала домашнее задание, а вы нет. Так что скушайте – не подавитесь.

– Спасибо, Инга, над вашим предложением я могу подумать. А теперь к делу. Продавать акции я не намерен, ищем другие компромиссы.

Рахманенко с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. Да, дорогой, я знаю о ваших грязных делишках. Знаю о бракованных стройматериалах, знаю о невыплате налогов, знаю, что последний ваш проект не пропустили из-за грубых ошибок, когда вы пытались экономить и выполнить заказ в сроки. Я все знаю. Герман тем временем поставил бокал и посмотрел на Рахманенко:

– Если сегодня бумаги не будут подписаны – завтра твой «ТрастингСтрой» уйдет с молотка и я все равно его куплю, только ты останешься за бортом, Алексей. Это мое последнее слово и ни дня отсрочки.

Увидев бледное лицо Рахманенко, я поняла, что партия выиграна, и решила пойти припудрить носик, заодно пообщаться с Аленой. Что-то долго она сидит в дамской комнате.

Я чувствовала, что Артур смотрит мне вслед. Кожей чувствовала, каждой клеточкой тела и сейчас он уже потихоньку начинает меня ненавидеть, но я ему нравлюсь. Ох, как нравлюсь. Инга бросила ему вызов, а он откликнулся – как настоящий хищник. Только жертва все же не я.

Отбивая дробь высокими каблуками, я шла по темному коридору в поисках туалета. Заботливый официант указал мне на дверь уборной. Я подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Ну что, Чернышев? Твой тесть знает, что ты очень часто прикарманивал его денежки, а не вкладывал в проекты? Он знает, что по твоей вине ему приходится лизать задницы чиновников? Думаю, что нет. Так что тебе стоит со мной дружить, Артур, и думаю, что ты скоро это поймешь.

С кабинки доносись неприятные звуки, кто-то явно расставался с шикарным ужином или обедом. Я брезгливо поморщилась, достала косметичку и в этот момент увидела бледную как смерть Алену. Она, шатаясь, подошла к зеркалу, стала рядом со мной и простонала:

– Проклятый токсикоз, ни секунды покоя, а от запаха сигарет выворачивает наизнанку.

Это был удар под дых. Хороший такой удар – с носка, безжалостный. Я даже задохнулась, у меня все поплыло перед глазами. Алена беременна? Счастливая парочка ждет пополнения? Как мило! Как прекрасно! Наверное другая на моем месте расплылась бы в улыбке и забыла о планах мести. Пожелала влюбленным счастья и благополучия. Только не я. Они ждут ребенка?!

Я пыталась вздохнуть и не могла, все мое тело тряслось от напряжения. Только не сейчас. Господи, только не сейчас. Не в этом туалете и не при ней. Инга, соберись, давай же, не смей расклеиваться!

Наверное, я стала зеленой как мертвец, Алена посмотрела на меня сквозь стекло:

– Ой, у тебя кровь…  О боже…

Она бросилась обратно в кабинку, а я поняла, что раздавила флакончик с помадой и пластмассовые осколки порезали мою ладонь. Кровь капала на пол. Медленно, как робот, я подставила руку под струю холодной воды и приступ отступил. Я снова вздохнула полной грудью. Я подумаю об этом потом. Сейчас не время для этих воспоминаний. Не время и не место. Потом, когда я буду плясать на их разрушенных жизнях победный танец, я позволю себе вспоминать и плакать, а сейчас нет слез, нет прошлого. Война началась и спасибо тебе, Алена, за прекрасный стимул. Теперь я могу ненавидеть вас обоих еще больше. Хотя никогда бы не подумала, что это возможно.