С этими словами Адамс скрылся за дверью. Рэм тут же начал извиваться в своих путах, явно пытаясь освободиться.

– Как ты это сделал? – не могла удержаться от вопроса я.

– Звездочка. Бриллиант, – пояснил Рэм, морщась от усилий. – Я зажал ее в зубах и полоснул по его запястью.

Я представила, как нелегко было исполнить такой трюк: мотнуть головой в одну сторону, чтобы сережка на длинной цепочке качнулась настолько сильно, что достала рта, поймать ее зубами и тут же резко двинуть головой в противоположную сторону, чиркнув при этом по запястью. И все с одной попытки!

Но тут Рэм удивил меня еще раз: он дернулся резко всем телом и со вздохом облегчения вытащил из-за спины левую руку, а потом и правую. Он поднес кисти к глазам и покачал головой, освобождаясь от обрывков скотча. Было видно, что запястья растерты в кровь.

– Вот и пригодился, – сказал он, поправляя свой браслет.

– Как ты это сделал?

– Перетер скотч, зажал его между трубой и браслетом. Зря этот Адамс не взял веревку или капроновый шнур. С ним бы я так не справился.

Рэм потянул вверх ленты, которыми была прикручена верхняя часть его туловища, освобождая плечи, и выскользнул из них. Затем наклонился, и поднял нож, который валялся на полу возле его ног, разрезал оставшиеся ленты. Теперь он был свободен и вооружен.

И это стало весьма неприятным открытием для Адамса, который как раз появился на пороге с запястьем, перевязанным знакомой тканью в горошек. Это же мой шарфик!

– Тьфу! Ну и шустрый же ты парень, Ален! С тобой нужно держать ухо востро! – разозлился он, вытаскивая из кармана пистолет левой рукой и направляя его на Рэма. – Но Адамса так просто не возьмешь. Что, не ожидал? Ты думаешь, я оставил пистолеты твоих охранников валяться там, где они их выронили, нанюхавшись газу? Брось нож!

Конец ознакомительного фрагмента.