Мы не проехали и половину пути, как меня будит громкий голос подруги.

– Янка, а, Янка, хватит дрыхнут, – тормошит меня самым бессовестным образом. – Давай я тебе лучше расскажу про Тима.

– Давай я лучше посплю, а про твоего Тима пусть мальчики послушают, – не разлепив веки, сонно бормочу я, не желая вырываться из царства Морфея. – Если пожелают.

– Янка, – но Лена не успокаивается и тормошит меня, пока я не открываю глаза и не поворачиваюсь полу-боком, чтобы посмотреть в её наглые глаза. – Слушай, Тим может помочь открыть тебе дело. Ты же мечтаешь рисовать обложки, а он может это организовать. Он же юрист, значит, может обезопасить тебя с юридической стороны, а там…

– Я тоже юрист, между прочим, – подаёт голос Арсений. Мне даже чудятся в его голосе обиженные нотки.

– Не мешай, юрист, – отмахивается от него моя неугомонная подруга и продолжает. – Что если нам устроить с ним встречу? Поговорить, обсудить дело в непринуждённой обстановке. Глядишь, пока работаете, сблизитесь…

Не сдержав страдальческого стона, поворачиваюсь обратно. На мою руку, находящуюся на коленке, ложится мужская ладони и легонько сжимает, подбадривая. Кидаю взгляд на Колю и получаю сочувствующую улыбку.

– Годы идут, а ты всё также по нему сохнешь, – говорит Алёнка, застав меня за подсматриванием. – Может ты уже сама сделаешь первый шаг?

– Ага, и стану одной из его фанаток, – расстроено выдыхаю, глядя, как объект моего воздыхания флиртует с девочкой из параллели. – Не хочу быть в их числе.

– А ты не в их числе?

– Ты же знаешь, что нет, – на мгновение отрываюсь от окна и поворачиваюсь к подруге. – Я заметила его, ещё когда мы были в пятом классе, и он не имел такой популярности. Ты же сама не одобрила мой выбор. Не помнишь, что ли?

– Да помню-помню, – обнимает меня и выглядывает в окошко. – Ты не прогадала, вон какой красавец вымахал. Пол школы по нему сохнет, даже девушки одиннадцатого класса с ним флиртуют. И это мы только в девятом. Представь, что будет потом! Поэтому тебе надо как можно раньше забрать в свои руки его сердце, пока этого не сделал кто-нибудь другой более прыткий. Точнее прыткая.

– Как ты себе это представляешь? – снова смотрю через стекло на уже целующуюся парочку.

Прошло несколько лет с того времени, как к нам перевёлся новенький и похитил моё маленькое детское сердечко, так и не отпустив его по сей день. Мы не общались, иногда только перекидывались парой слов. И то – по делу. Иногда пересекались взглядами, но не более. У меня не хватало духу с ним заговорить первой, а он, кажется, и вовсе не интересовался мной. С каждым годом он становился всё прекраснее и прекраснее, обзаводился друзьями, поклонницами, становился увереннее. Теперь сложно было представить в этом уверенном в себе симпатичном парне того молчаливого робкого мальчика, которого всё время одёргивала мама.

– …А потом мы поведём ваших детишек в Диснейленд, – вдохновлённо вещает Ленка, вырывая меня из воспоминаний.

– Чего? Каких детишек? – удивлённо вскидываюсь и даже поворачиваюсь к подруге, сидящей на заднем сиденье.

– Твоих и Тима, – невозмутимо повторяет, а потом, всмотревшись в моё потрясённое лицо, восклицает. – Только не говори мне, что ты всё прослушала?! Я тебе тут распинаюсь, рассказываю планы об улучшении твоей личной жизни, а ты даже не слушаешь!

– Давай со своей, – делаю акцент на слове «своей». – Личной жизнью я разберусь сама.

– Разберёшься, как же, – мои слова её не останавливают. – Разобралась уже, – кидает на водительское сиденье многозначительный взгляд.

– Со своей личной жизнью я разберусь сама, – твёрдо повторяю я, глядя подруге прямо в глаза. – Без чьего-либо вмешательства. Ты лучше со своей разберись, – поставив жирную точку этими словами, отворачиваюсь.