Состояние Скайлеров в действительности уже было не столь велико, как прежде. Четыре года назад Горацио Гейтс бесцеремонно сместил генерала Скайлера с должности командующего Северной армии, как раз в то самое время, когда британцы сожгли до тла его загородные владения, нанеся тем самым серьезный урон доходам Скайлеров. Потеря дохода одновременно с затратами на восстановление хозяйства была причиной того, что последняя пара лет выдалась весьма нелегкой. Но денежные дела семьи все-таки пошли на поправку, особенно после свадеб Анжелики и Элизы. Джон Баркер Черч, муж Анжелики, был владельцем более чем успешного дела, а Александр Гамильтон пусть и не был богат, но находился на весьма неплохом довольствии у Континентальной армии, и все были убеждены, что впереди его ждет блестящее, безусловно успешное будущее.

Увы, этого спесивым Ренсселерам, похоже, было недостаточно.

– Они просто смешны! – ехидно заявила Элиза. – Ведь это Стефан бегает за тобой. Боже, да этот парень был без ума от тебя, еще когда носился в коротких штанишках!

– О, так он наконец-то дорос до брюк?

Анжелика не могла не пошутить, даже рискуя получить шлепок от Пегги.

Элиза рассмеялась, а затем утешающе похлопала младшую сестру по руке.

– Ренсселеры не посмеют вечно откладывать объединение их семьи с нашей. Мы уже родственники по матушке, и несмотря на все их земли и деньги, им далеко до нашей родовитости. – Она вздохнула. – Так, похоже, ужин превращается в настоящий прием. Жду с нетерпением возможности увидеть всех троих наших кавалеров в одной комнате. В последнее время это случается нечасто.

– Это точно! – согласилась Анжелика. – А ведь скоро войне конец, и вы переедете в Нью-Йорк или Филадельфию, или, упаси боже, в Вирджинию. Джон поговаривает о возвращении в Англию, и я уверена, что Стефан захочет выстроить для Пегги дом в каком-нибудь уголке своих обширных владений размером с половину штата. Может быть, это последний раз, когда мы собираемся все вместе на бог знает какой срок!

– Что ж, давайте превратим этот ужин в самую лучшую вечеринку, что видывал свет! – воскликнула Элиза. Она встала, подхватила один из пирогов с решетки, где те остывали, и уложила его в корзину. – А теперь прошу меня извинить, мне нужно отнести маме эти закуски. Пегги, пожалуйста, не надевай тот алый шелк, который подарил тебе Стефан, – в шутку взмолилась она. – Я не вынесу, если сегодня меня опять затмит твое сияние.

– Ха! – рассмеялась Анжелика. – Просить Пегги не наряжаться все равно что просить солнце не светить. Смирись, Элиза, сегодня тебе придется быть при полном параде.

– И надень парик! – добавила Пегги, смеясь. – Дот вчера почти час начесывала мой, и теперь он не менее трех футов[1] высотой!

Элиза застонала, с ужасом вспомнив тесноту корсета и зудящую под париком кожу головы, а затем потянулась за еще одной, последней, ягодой.

Весна! В Олбани! Даже мысли об усилиях, которые придется потратить на то, чтобы выглядеть достойно, не могли испортить ее день.

Таверна «Скайлкилл»

Олбани, штат Нью-Йорк

Апрель 1781 года

Полковник Александр Гамильтон наклонился к ближайшему открытому окну и сделал пару глубоких вдохов. И его тесть, генерал Филиппп Скайлер, и его деверь, Джон Баркер Черч, были заядлыми курильщиками, и за четыре часа крохотная комнатка в задней части таверны «Скайлкилл» заполнилась дымом. Ему отчаянно не хватало свежего воздуха. К сожалению, запахи снаружи едва ли были лучше, чем атмосфера внутри. Зады трактира (простите за каламбур) выходили на узкую грязную улочку, куда местные владельцы таверн и гостиниц постоянно выбрасывали всевозможный мусор, не говоря уже о содержимом ночных горшков постояльцев. Но пока Алекс дышал ртом, а не носом, все было не так уж плохо. По крайней мере, его все еще не вырвало.