Алекс изо всех сил напряг шею, чтобы не кивнуть еще раз. Поскольку большая часть переписки генерала по этому вопросу велась самим Алексом, он был в курсе всех дискуссий.

– Именно, Ваше превосходительство. Мне просто нечего добавить.

Вашингтон кивнул, и на его губах заиграла редкая улыбка.

– Лафайет готов привести под стены города семь тысяч американских и французских солдат, которые не дадут армии Корнуоллиса пробраться вглубь страны.

Алекс согласно хмыкнул.

Генерал продолжил.

– К тому же адмирал де Грасс согласился отправить нам три тысячи солдат из Вест-Индии. Таким образом, мы получим численное преимущество, но не подавляющее, особенно потому, что людям де Грасса предстоит рискованная высадка с кораблей на побережье. Отсюда следует, что наши войска обязательно должны присоединиться к сражению, пусть для этого им придется совершить тяжелейший переход длиной не менее четырехсот пятидесяти миль. В нашем распоряжении две тысячи человек, к тому же Рошамбо согласился отдать свои семь тысяч под мое командование. Мы, безусловно, не сможем сделать девять тысяч солдат невидимыми, но мы с графом разработали маневр, который, как мы считаем, поможет скрыть от британцев наши истинные намерения.

На лице Вашингтона застыло безмятежное выражение, поэтому Алекс не сразу понял, что тот шутит. Тогда он позволил себе легкую улыбку.

– Могу я поинтересоваться, в чем суть этого маневра, Ваше превосходительство?

– Мы разделим солдат на множество отрядов и поведем параллельными маршрутами на расстоянии миль по десять друг от друга. И если британские шпионы все-таки обнаружат нас, они скорее решат, что отряды направляются в разные точки, а не к одной цели.

Вашингтон пальцем постучал по военным картам, лежащим на столе. Алекс сразу же оценил красоту плана, но у него нашлись возражения.

– Не слишком ли рискованно будет разделять наши силы, сэр? Разве в этом случае их не проще будет атаковать?

Вашингтон нахмурился, и морщины на его обветренном лице стали заметнее.

– Так бы и вышло, будь у британцев огромная армия на этой территории. Но у них нет войск, которые могли бы атаковать наши отряды до того, как мы доберемся до места.

Алекс вынужден был признать, что план близок к гениальному. Пусть он никогда и никому, кроме Лоуренса, не говорил об этом, но его нередко посещали сомнения в знании Вашингтоном военной тактики и стратегии. Лидерские качества этого человека не подлежали никакому сомнению, как и его способность вдохновлять простых солдат, и командование. Джордж Вашингтон был прекрасным образчиком мужчины – высоким, крепким, с решительным лицом и уверенной манерой держать себя. Когда-нибудь он стал бы прекрасным главой штата – губернатором Вирджинии, возможно, или, если бы тринадцать колоний смогли бы преодолеть свои разногласия и создать единое правительство, премьер-министром, а если бы все пошло по другому пути (Боже, сохрани!), то и королем.

Пусть храбрости ему было не занимать, но его военные планы всегда казались Алексу излишне прямолинейными. Однако этот маневр казался весьма вдохновляющим. Алекс чувствовал, как вспыхивает в нем желание принять участие в его осуществлении. Британцы не были трусами, но не были и глупцами, способными ввязаться в затяжное сражение, единственным результатом которого станут сотни, а возможно, и тысячи смертей, особенно если в перспективе все равно поражение.

Но зачем генерал рассказывал все это Алексу – чтобы тот испытал еще большую благодарность за повышение или чтобы почувствовал еще более глубокое разочарование при отказе? Алекс не думал, что Вашингтон может поступить так низко, но был прекрасно осведомлен о том, как генерал не любит нарушений протокола, из-за чего он вполне мог разозлиться.